Почти сразу послышался жуткий скрежет, а по рукояти оружия прошла длинная трещина.
— Мигом залатаем! — утешил контрабандиста Тяп-Ляпик.
Жупель тяжело вздохнул. Лицо гоблина выражало всё большие сомнения.
— Может, и впрямь приобрести обновку! — вслух подумал контрабандист.
Тяп-Ляпик охотно закивал.
— Вечного ничего нет! — согласился профессор.
Тяп-Ляпик сильно потряс оружие. Изнутри выпали две поломанные шестеренки. Профессор ещё более энергично заработал клещами, наглядно доказывая нам своё высказывание. У этого гоблина вечного, уж точно, ничего не было.
— Вот, смотрите, — указал на одну из стен Тяп-Ляпик, — моя лучшая модель!
Мы повернулись в указанном направлении. На стене висело внушительное чучело головы василиска, в широко раскрытой пасти которого крепился массивный арбалет. Даже для человека, не говоря уже о гоблине, оружие выглядело великовато, но общий вид его завораживал. Линии арбалета казались идеальными. Многочисленные шестеренки и пружины, коими изобиловали все работы Тяп-Ляпика, здесь, уж не знаю почему, смотрелись весьма гармонично. От самого оружия исходило мягкое синеватое свечение, без сомнения, свидетельствовавшее о мощном колдовстве. Я поразился — по негласному убеждению всех ученых и мастеров Эрмса, смешивать магию и механику в одном предмете ни в коем случае не следовало. Волшебство, в отличие от математики, являлось довольно-таки неточной областью познания. При этом, чем могущественнее заклинание, тем порой непредсказуемее выходил результат. В волшебном предмете иногда проявлялись самые неожиданные и неприятные свойства. Если же речь шла о заколдованных механизмах, риск становился ещё выше, в этом случае волшебник и помогающий ему инженер должны были очень четко представлять все детали и тонкости своей работы. Одно дело, когда в заколдованном мече вдруг проявлялись свойства разумной сущности, и оружие начинало разговаривать со своим владельцем, и совсем другой разговор, когда схожими свойствами начинал обладать механизм, предназначающийся для закрытия ворот замка, особенно если на его приступ двигалась вражеская орда. Несмотря на ярое негодование Отцов Церкви, важнейшие для обороноспособности страны механизмы не допускалось даже окроплять святой водой. Особо фанатичных священнослужителей часто вышвыривали, с разбитыми физиономиями, из палат Королевской Гильдии Инженеров и Архитекторов. Конечно, раз в столетие рождались мастера, способные объединить точность механики и непредсказуемую силу магической энергии, но, как правило, эти бедолаги подвергались жуткой травле со стороны целой армии завистников, считавших своим долгом «подрезать крылышки» проклятому выскочке.