Уши мои стали пунцовыми, видеть я их, конечно, не видел, но зато прекрасно чувствовал.
— Здесь жарко, не правда ли? — произнесла она, слегка проведя ладошкой по своей груди.
Я издал какое-то мычание, которое лишь с большой натяжкой можно было считать утвердительным ответом.
— Может, поможешь мне снять платье? — предложила она, мягко откусив кусочек яблока.
— Ммээээээ… — протянул я.
Она улыбнулась ещё шире и принялась оценивающе рассматривать меня своим томным взглядом. Я не знал, как положено вести себя принцессе, но как-то определенно не так.
— Ну же? — вызывающе произнесла она, выставив вперед свою грудь.
Я замер. Она была настолько близко, что мне казалось, будто я чувствую исходящее от неё тепло. Моё тело забила волна желания. Разум уже начинала окутывать мысль: «Да гори оно всё огнем», с большим трудом, но я с собой справился.
— Я отказываюсь верить, что Ваше Высочество хочет моей смерти!
— Смерти? — произнесла она.
— Ваши крики, Ваше Высочество, — объяснил я, — которые прозвучат, когда бедный светлый брат подойдет ещё хоть на ладонь ближе. Думаю, князь не станет разбираться, а просто вздернет меня на первом же дубе, сразу после того, как дружина вломится сюда и увидит, что я покусился на Вашу честь.
Люция чуть наклонила голову и посмотрела на меня уже новым взглядом. Теперь в её глазах не читались презрение и насмешка, скорее, это было любопытство, вроде даже смешанное с частичками уважения.
— А ты не глуп! — заметила она, — не попался на столь простой трюк.
— Зачем же Вашему Высочеству всё это нужно? И что Ваше Высочество хочет?
Лицо Люции приняло грустное выражение.
— Ты первый, кто спрашивает меня, что я хочу, — объявила она, — до тех пор я болталась, как кукла на веревочках, в игре моего отца, бабки и братьев. По-твоему, я заслужила эту ссылку?
Я склонил голову.
— Я не знаю, Ваше Высочество, и не хочу даже говорить, будто могу понять, что Вы чувствуете, так как сам подобного не испытывал, но зачем срывать свою обиду на тех, кто совершенно невинен?
— Ты, конечно, прав, — произнесла она, — но мне не с кем посоветоваться, не с кем всё обсудить. Меня удалили ото всех, кому я могла довериться…
Я увидел, как легкая слезинка прошла по её щеке. Игра? НЕТ, не может быть. Она и вправду была сейчас такой расстроенной и такой грустной. А, главное, такой беззащитной. Здесь, в этой карете, её бросили на произвол судьбы, заботясь о каком-то государственном благе.
— Я готов помочь Вашему Высочеству всем, чем могу.
— Ты согласен служить мне? — спросила она, — а как же твоя клятва князю?