Юнг показал удивительную вещь: два куска рельса, непонятно откуда взявшегося в этих местах, который Ням, прощаясь, разбил рукой.
Это солнце, — с трепетом говорил Юнг, поглаживая куски рукой. — Ням лечил больных не травами.
А чем же? — удивился я.
Улыбкой, словом, взглядом, — с почтением поклонившись, ответил Юнг.
Няма я увидел летом, когда большая часть общины обновляла деревянные приспособления для занятий воинским искусством: качающиеся на привязи бревна и столбы, ощетинившиеся заостренными жердями…
Все одновременно увидели его — светлоликого седого Старца с чистыми раскосыми глазами.
Великий Учитель, пройдя сквозь оцепеневших людей, подошел к Юнгу. Он обратился к нему без смешного акцента:
Мальчишка, — спокойно произнес Ням, — когда ты успел стать таким грязным? Или ты успел полюбить человеческую лесть? Я наивно поверил, что Создатель призвал меня для высшего покоя. Будет ли мне прощение за мое несовершенство и поспешные шаги?..
Юнг стоял, дрожа, как дерево во время бури.
А может быть, ты начал хранить секреты, которые я более шестидесяти лет с мольбой пытаюсь передать всем, кто рядом? Или ты забыл, что секреты есть только у мертвых? За всю мою жизнь таких как ты, у меня было только трое. А может быть, уже только двое. И то они далеко отсюда.
Учитель, я полностью раскаиваюсь.
Раскаяние — это сокрытие. Полное раскаяние — полное сокрытие. Кто словами раскаялся после содеянного, тот попытался скрыть содеянное. А скрывают только черное, светлое — отдают. Истинное раскаяние — это деяние.
Юнг упал на колени, протянув перед собой правую руку. Губы его дрожали. И тут я до конца понял значение этикета: он отдавал руку Учителю. Община все так же стояла в оцепенении.
Встань, — продолжал Ням, — у нас не так много времени. Его нужно учить. — Он кивнул в мою сторону. — Из рук в руки.
Потом, повернувшись, внимательно заглянул в меня. И вот тут у меня впервые появилось чувство, о котором мне рассказывал Юнг. Не просто догадка или какое-то предчувствие, а четкое, всепоглощающее чувство, буквально ощутимое, даже зримое каким- то странным внутренним зрением. Это чувство было сырым и только-только рождалось. В это же мгновение я ощутил, что принадлежу Школе. Принадлежу целиком и полностью двум великим людям.
Я попытаюсь описать это состояние, которое появилось внутри меня и с этого мгновения начало расти и развиваться. Я уверен, что его испытал каждый человек хотя бы раз в жизни.
Я смотрел на Няма и четко его видел. Вдруг он засветился весь изнутри странным светом. Я ощутил всепоглощающие любовь, доброту и спокойствие. От него отделился прозрачный он же, медленно развернулся к Юнгу и стал что-то говорить. Все так же внезапно исчезло. Ням отвел от меня глаза и, повернувшись к Юнгу, сказал…