Атаман остался в огороде, собирать свои стрелы, а я побежал к дядьке Николаю за сеткой. Во дворе у атамана, делая вид, что чем-то сильно заняты, крутились малый Георгий с Марией. Точно подглядывали, что мы с атаманом в огороде делаем.
– Здравствуй Мария, хорошо, что тебя увидел. Мне нужно десять халатов казакам изготовить, чтоб могли скрытно к супостату скрадываться. Помощь мне нужна. Поэтому просьба к тебе. Выбери пять подружек своих, которые нитку с иголками в руках держать умеют, и приходите ко мне во двор завтра после обеда. Нитки с иголками берите. А я Андрея с хлопцами позову, которые мне на хуторе помогали. З Божьей помощью, до вечера справимся.
– Не знаю, или пустят нас, – сразу начала кокетничать Мария, но я пресек эти попытки на корню.
– Родителям скажите, это наказ атамана. Кто пускать не хочет, пусть сразу идет к атаману, и ему говорит, что не будет его наказ исполнять.
– А мне отцу, что говорить? – Пыталась давить своим эксклюзивным положением Мария.
– Вот это ему и скажи, он сказал, кого мне надо, всех могу на помощь звать. Так что приходи, без тебя нам не справиться. Ты нам светить будешь всем, как зорька ясная. – Фыркнув, смущенная Мария убежала в дом.
Придя к дядьке Николаю, я ему мстительно заявил, что его дело худо, атаман никак не может решить, уже его с села выгнать, или до весны обождать. А пока пусть несет, всю сетку, которая у него есть. Хватит сетки, может смилостивиться атаман, и еще даст ему год времени, до следующего урожая. Причитая на злую судьбу и плохой урожай, он вынес, метров пять сетки шириной чуть меньше полутора метров. Холодно посоветовав ему, уже паковать воза, развернулся, чтоб выйти, но Николай вдруг вспомнил, что у него еще есть сетка. Скрутив все в рулон, и забросив на плечо, переполненный радости, что в ближайшее время не нужно будет общаться с этим типом, побежал домой, по дороге завернув к Андрею, и передал ему новый наказ атамана, быть завтра после обеда с хлопцами у меня. Сгрузил дома сетку, и самострел, побежал к Кериму, задавая себе по дороге вопрос. Почему я ношусь по селу как электровеник, таская на себе различные тяжести, а моя кобыла, жует в хлеву сено, и в ус не дует. Видно это хитрое животное умеет меня гипнотизировать. Никакими другими объективными причинами объяснить свое поведение мне не удалось. Мне, как человеку, с уважением относящемуся к лени, и получающему удовольствие от созерцания, как работают другие, было совершенно не свойственно так безжалостно эксплуатировать свой организм, без всяких на то веских причин.