«Литовская» партия не захотела быть «отчиной великого князя, противопоставляя этому тезис о своей «вольности». Слово «отчина», которым великий князь обозначал и Новгород, и Псков, и другие русские земли, означает, разумеется, не «вотчину» — наследственное частное земельное владение (что часто вводило в заблуждение историков XIX века, даже самого Ключевского). Термин «отчина» в его политическом смысле, а именно в этом смысле его употреблял великий князь, близок к однокоренному с ним понятию «отечество». В устах великого князя он означает исконную, наследственную связь, идущую «от отчич и дедич», преемственность политической власти и традиции, то, что в наше время историки называют «патримониальной» (идущей от отцов) властью. Феодальная монархия, основаная на патримониальном принципе,— наиболее типичная форма государственного устройства в средние века. В глазах средневекового человека, привыкшего к образному, конкретному мышлению, «государство» воплощалось в «государе». Недаром же дети французского короля назывались «детьми Франции». Быть «отчиной» великого князя всея Руси — значит быть частью Русской земли, признавать власть ее сюзерена. Заявление «литовской» партии — это больше, чем разрыв феодальной присяги, заключенной в Яжел-бицах. Это — разрыв с Русской землей, переход под власть иностранного государства.
Неудивительно, что после такого заявления «възмятеся» весь Новгород. Началась междоусобица. Новгородцы раскололись на два лагеря. «Овии же хотяху за великого князя по старине к Москве, а друзии за короля к Литве». Происходили открытые столкновения с применением силы (к чему, впрочем, новгородцы были издавна привычны). По словам московского летописца, сторонники «литовской» партии «начаша наи-мовати худых мужиков вечников», а наймиты и «ка-менье на тех метаху, которые за великого князя хотят».
Вот где сказалось расслоение новгородского общества. Опустившиеся в самый нижний социальный слой, свободные, но лишенные имущества, обездоленные люди действительно могли стать наймитами и продать свои услуги тому, кто дороже заплатит. Очень нуждались в их услугах Борецкие — много, должно быть, было тех, в кого приходилось метать каменья за их верность Русской земле.
«За короля хотим!», ,«К Москве хотим!» — под этими лозунгами разгоралась борьба на вече, на улицах и площадях Новгорода.
Партия умеренных, поддерживавшая Феофила, оказалась слишком слабой. Ей не удалось укрепить свою власть и, используя благоприятный момент, добиться отъезда Феофила в Москву, официального поставления его, реального соглашения с великим князем. Партия Борецких и их союзников становилась все сильнее. «Словеса избрана» ставят это в прямую связь с широкой организацией подкупов, с «множеством злата», полученного от того же Пимена. Но едва ли нужно преувеличивать роль этого злополучного и зловещего ключника. Борецкие и другие бояре, сторонники Казимира, были сами достаточно богаты, чтобы «наимовать худых мужиков вечников». Да и в самой господе, видимо, позиции их были сильны. И агитацию свою они вели достаточно умело. Фактическая власть в городе все больше переходила в руки «литовской» партии.
|