Ленка тем временем убрала картину со стола, а я развернул кальку, над изготовлением которой трудился два вечера.
- Ну, а на что похоже это? - Я любовно разгладил на столе дело рук своих.
- Если вот так, сходу, то на план Таллинна. Но, может быть, я не прав? - Степан завладел, наконец-то, бидончиком и теперь наслаждался пивом и ждал продолжения.
- Поразительная наблюдательность. - Я отобрал у Степана бидончик и глотнул. - А суть в том, что этот план срисован именно с той картины. Для пущей узнаваемости я распрямил некоторые линии и заострил углы.
Снова пришел черед картины. Сначала на нее смотрели просто так, потом через наложенную кальку, потом снова просто так. Паша в возбуждении начал легонько подпрыгивать на месте.
- Слушай, а ведь действительно. Блин, здорово. - Он посмотрел на меня. - Да, глаз - алмаз. Здорово, здорово.
Степан молча покивал головой, как бы соглашаясь, что "да, здорово".
- Действительно, план Таллинна. Надо сказать, очень оригинальный подход. Не на каждом плане вкупе с улицами отмечены какие-нибудь узнаваемые здания. - Вадим пощипал ус. - И кто автор сего шедевра?
Я ответил не сразу. Это был мой триумф, и я не желал пропускать ни секунды. Однако молчать целый вечер было выше моих сил. Да и не все еще кончилось. Все, наоборот, только начиналось.
- Автор там внизу написан. На рамочке. - Вокруг собственно картины была полоска белого цвета, на которой мелкими буковками были напечатаны выходные данные: издательство, тираж, автор. Названия не было. Зато был год создания этого шедевра - 1799. - Но это еще не все.
- Не все? - Настроение у ребят снова качнулось в сторону скепсиса. - И что же там еще?
Я поправил картину, подровнял на ней кальку и достал карандаш. Дома я нарочно не стал прорисовывать свое главное открытие, чтобы раньше времени не пришлось давать объяснения, что это там за пунктирные линии. Теперь же я посетовал на это: в предбаннике у Паши было не слишком светло, хоть и просторно. Когда просто сидишь после парилки, то нормально, но чертить или рисовать - запаришься, простите за каламбур.
Впрочем, все всегда приходит к своему логическому завершению. Закончив, я убрал картину и представил на всеобщее обозрение новый плод своего труда. Теперь план города был перечеркнут в нескольких местах пунктирными линиями. Они накладывались на город как паутина, хотя и не очень плотно.
Народ принялся изучать кальку и картину по новой. Сначала молча, потом послышались первые комментарии к увиденному. Я слушал и радовался тому, что их предположения далеки от истины. Во всяком случае, далеки от моих собственных выводов.