Бирмингам славился выделкой разной галантереи, тем, что звалось в России щепетильным товаром.
Выделывали здесь также фальшивые монеты, которые звались «бирмингамскими пуговицами».
Славился город и просто пуговицами.
В пуговичной мастерской Джемса Пикера кость точила и штамповала, вращая станки, огненная машина, бристольским механиком Иоозброу поставленная. От поршня шатун шел на простой кривошип, как на точильном станке бродячего точильщика. Дело было просто до обидного.
Сабакин долго стоял перед машиной, даже нарушая вежливость.
В следующую комнату его не пустили. Вероятно, там били монету.
В Бирмингаме били монету для малых немецких княжеств, а то и просто фальшивую, так как работа по приготовлению фальшивой монеты технически не отличается от приготовления настоящей.
Дело шло к вечеру, надо идти к господину Болтону.
Господин Метью Болтон был сыном небогатого мастера.
Лет двадцать пять тому назад в Бирмингаме работало много небольших мастерских. Старик Болтон был умен, скуп и умер в середине века, оставив весьма незначительное предприятие.
Сын его придумал новый фасон стальных пряжек. Он делал их в Бирмингаме, отправлял в Париж, и оттуда их рассылали по всему миру – как французские.
На деньги от этих пряжек построен был за каналом, на севере от Бирмингама, завод.
Болтон был человеком сильным, гибким и прочным. Он взялся за производство художественной бронзы, подделывая французские вещи, потом начал брать римские образцы, выписывая их из Италии, прямо с раскопок, и создавать копии.
Другом его был знаменитый английский керамист Веджвуд.
Веджвуд покупал антикварные вещи, подделывал эпохи и на одной своей вазе приказал оттиснуть слова: «Искусство Этрурии возрождается» – и поставить штамп: «Этрурия – Сохо».
Фальшивых монет сам Болтон не делал, считая предприятие мелким, но на фальшивомонетчиков не доносил.
Он сам сконструировал машину для битья монеты и искал для нее крупного покупателя.
На этой машине ребенок мог бить до семидесяти монет в минуту и даже девяносто, если его сильно торопить.
Но Болтону было мало этого дела – он мечтал строить машины для всего мира, он хотел крутить станки всего мира.
Был Болтон уже немолод. Высокий и несколько скошенный назад лоб его суживался напудренными кудрями парика. Глаза сидели неглубоко и смотрели жестко.
Твердый рот с четко обозначенными углами, кос, выдающийся вперед, спокойные и толстые ноздри, полные щеки, полный подбородок, опускающийся на белоснежное жабо, – все означало, что господин Болтон человек важный.
Он был другом Вильяма Гамильтона – знаменитого собирателя античных вещей, английского посла в Неаполе, куда его привели любопытство к раскопкам, ведшимся около Везувия, и дипломатические интриги.