- Надо было угли на шелковые платки положить, - посоветовал я.
- Так жалко же, я и так привык.
- Петр Алексеевич, у меня к вам просьба, - услышав эти слова, Константин бросил на меня быстрый взгляд, как бы говоря, что не надо забывать брата.
- Какая же?
- Не могли бы мне выделить десятка три атаманцев, они полностью перейдут на мой кошт.
- Так это можно, но зачем вам?
- А вы слышали о восстании в Польше? - дождавшись утвердительного кивка, я продолжил, - мы, с Константином, хотим пойти с нашими войсками. Я планирую взять у отца, его высочества Павла Петровича, несколько батарей, уж шибко быстро и точно они стреляют.
- А зачем мои казачки?
- Будут моими ординарцами. Вместе с равным количеством гвардейцев.
- А кого хочешь взять?
- Знакомых с донским боем и пластунским делом.
- Ну таких у меня не мало, почитай кажный второй.
- Мне нужны лучшие, и молодые.
В итоге от атаманцев мы выехали только через два часа. Сначала мы смотрели на казачков, валяющих друг друга. Затем, мы выбрали двадцать молодых и перспективных. На сборы же у них ушло всего то от силы двадцать минут.
В Гатчину мы уже ехали целым отрядом, десять кавалергардов и двадцать атаманцев в парадной форме.
На счет содержания своего православного воинства я не беспокоился, императрица выделяла мне на содержание двора 200 тысяч, на эти деньги я мог построить вполне современную фабрику и не одну. Кстати идея интересная.
- Sasha, ты обещался мне все рассказать, - прервал мои раздумья Константин.
- Конечно Костя.
- Прекрати, ты же знаешь, я не люблю это обращение.
- Конечно, Костя, - ответил я и засмеялся. Брат обиженно замолчал, но спустя несколько секунд также рассмеялся.
- Так ты уже все знаешь, я хочу на войну, только так я могу завоевать уважение моего народа.
- Но тебя и так любят.
- Любовь это одно, это хорошо, но уважение тоже необходимо, особенно в войсках.
- Мне кажется, Grand-mere Katie, нас не отпустит.
- Она может и не отпустит, но я надеюсь на поддержку нашего отца.
- Он при дворе ничего не решает.
- Это не важно, если будет его согласие, то будет намного легче уговорить нашу великую бабку.
- А ты не боишься? Нас могут там убить.
- Нет, не боюсь. С нами же бог, он не допустит, - эти слова сами вырвались у меня, по мимо моей воли. Причем это было настолько искренне, что сам в это поверил.
- Раньше ты не был так религиозен.
- Просто я понял, что только бог может объединить наше общество, наши дворяне уже не олицетворяют себя с Россией, стали такими космополитами, гражданами мира.