. Пошла прочь, старуха! Не нужна ты им. Оба мы не нужны! Они — умные!.. Мы — чужие для них…
Татьяна(стонет). Какая мука! Какая… мука!..
Петр(бледный, с отчаянием). Пойми, отец… ведь глупо это! Глупо! Вдруг, ни с того ни с сего…
Бессемёнов. Вдруг? Врешь! Не вдруг… годами нарывало у меня в сердце!..
Акулина Ивановна. Петя, уступи! Не спорь!.. Таня… пожалейте отца!
Бессемёнов. Глупо? Дурак ты! Страшно… а не глупо! Вдруг… жили отец и дети… вдруг — две правды… звери вы!
Татьяна. Петр, уйди! Успокойся, отец… ну, прошу…
Бессемёнов. Безжалостные! Стеснили нас… Чем гордитесь? Что сделали? А мы — жили! Работалистроили дома… для вас… грешили… может быть, много грешили — для вас!
Петр(кричит). Просил я тебя, чтоб ты… все это делал?
Акулина Ивановна. Петр! Ради…
Татьяна. Ступай вон, Петр! Я не могу, я ухожу… (В изнеможении опускается на стул.)
Бессемёнов. А! бежите… от правды, как черти от ладана… Зазрила совесть!
Нил(широко распахнув дверь из сеней, останавливается на пороге. Он — с работы. Лицо у него черное, закопченное дымом, измазанное сажей, руки тоже грязные. Он в короткой куртке, промасленной до блеска, подпоясан ремнем, в высоких грязных сапогах по колено. Протягивая руку, он говорит). Дайте поскорее двугривенный, извозчику заплатить! (Его неожиданное появление и вдруг раздавшийся спокойный голос сразу прекращают шум в комнате, и несколько секунд все молчат, неподвижно глядя на него. Он замечает впечатление и, сразу сообразив в чем дело, с улыбкой сожаления говорит.) Н-ну-у! Опять баталия!
Бессемёнов(грубо кричит). Ты, нехристь! Куда пришел!
Нил. А? Куда?
Бессемёнов. В шапке! Шапку…
Акулина Ивановна. Что, в самом деле? Грязный лезешь прямо в горницы… ишь ты!
Нил. Да вы двугривенный-то дайте!
Петр(дает ему деньги и вполголоса говорит). Иди сюда скорее…
Нил(с улыбкой). На помощь? Трудно приходится! Сейчас!
Бессемёнов. Ишь! Вот он!.. Тоже — всё с рывка, с наскоку… Тоже нахватался где-то… чего-то… Уважения нет ни к чему на свете…
Акулина Ивановна(подделываясь под тон мужа). И впрямь… Сорванец какой! Таня, ты поди… поди в кухню… в кухню! скажи Степаниде — обедать…
(Татьяна уходит.)
Бессемёнов(угрюмо улыбаясь). Ну, а Петра куда пошлешь? Э-эх ты! Глупая старуха! Глупая ты… Пойми, я не зверь какой! Я от души… от страха за них… от боли душевной кричу… а не от злости. Чего же ты их разгоняешь от меня?
Акулина Ивановна. Да я ведь знаю… голубчик мой! Я знаю все… да жалко их! Мы старые с тобой… мы — таковские! Куда нас? Господи! На что нас? А им — жить! Они, милые, горя-то от чужих много увидят…
Петр