Мало. Слишком мало информации. Но времени на ее сбор практически нет. Иван интуитивно чувствовал — события вокруг Рока уже набирают ход, — если он правильно осмыслил детали своего побега с Ганио, то рассказ Флоры о таинственном происшествии, уже не трактовался двусмысленно: здесь побывала разведгруппа из двух или трех человек, действовавших скрытно, но слишком жестко.
Ганианцы?
Похоже на их почерк, особенно бессмысленное избиение Орана. Техника колонии не так уж сложна, ни к чему было ломать приборную панель, соединять напрямую провода, достаточно проявить немного терпения тщательно отсканировать схему устройства интересующей машины и завладеть ей без лишнего шума.
Так действовал бы он.
Иван встал, прохаживаясь по комнате. Благо если дело ограничится вторжением одного из кланов, через устройство обнаруженного древнего портала. Но Таманцев, не сбрасывая со счетов Файзулло и его людей, сомневался, что именно ганианцы организаторы акции.
Тот, кто ищет возможность проникнуть на планету, знает о ней нечто большее, чем факт наличия гиперсферной связи между Роком и Ганио.
Фрайг… Замкнутый круг. Информация нужна как воздух…
Его размышления в конечном итоге прервал стук в дверь.
Открыв, Иван увидел эмглана.
— Тебе пора заступать на пост. — Без долгих вступлений заявил он. — Пошли я познакомлю тебя с людьми и выдам необходимую экипировку.
* * *
Флора стояла у окна, бессильно опустив руки.
Скольких мужчин она знала в своей жизни? Не хотелось ни вспоминать, ни считать, — все они сейчас являлись для нее лишь бледными подобиями Ивана.
Она действительно не знала настоящей любви. Лишь редкие порывы страсти, как правило, угасающие к утру. И тем противнее становилось на душе, когда вдруг вспомнились истеричные сцены, гнусные гримасы тех, кто ни за что не хотел расставаться с ее красотой, желал обладать, был готов унижаться, — как скверно вспоминались прожитые годы, а он… Он уходил, даже не оглянувшись.
Машина Ивана давно исчезла из вида, а Шодан стояла, по-прежнему чувствуя его. Он оставил за собой горьковатое манящее тепло, греющее без всяких обещаний, заставляющее слезы самовольно срываться с дрожащих ресниц.
Он не играл. Он жил. Жил как давно разучились мудрые, спокойные и… трусливые обитатели Рока.
Флора не выдержала, разрыдалась, но от слез, как ни странно, стало легче, будто впервые прорвалось ее настоящее не сыгранное и не придуманное чувство, такое же горькое и теплое, саднящее у самого сердца…
Она по-своему оценивала происходящее и отчасти была права в горьких, кусающих сердце мыслях.