Шодан привыкла к иным проявлениям жизненной силы. То общество, в котором она родилась и выросла, давно утратило интерес к чему-либо, застыло, довольное существующим положением вещей, и в подавляющем большинстве случаев Флора при общении ощущала холод равнодушия, усталости от жизни, или хуже того, — раздраженной подозрительности.
Он же был открыт, спокоен, хотя… нет, скорее его спокойствие следствие самоконтроля, — она анализировала свои ощущения по укоренившейся привычке оценивать людей не по словам, а по эманациям их жизненной силы, ну и конечно — по совершаемым поступкам.
— Пока что мы понимаем только слова… — Тихо произнесла Флора, чувствуя, что невольно тянется к нему, ей хотелось еще и еще раз прикасаться к источнику неповторимого человеческого тепла, такого удивительного, редкого в ее мире.
— Поверь, слова уже многое. — Он внимательно посмотрел на Флору. — Как твои раны? Я не решился их обрабатывать.
— Почему?
— Ты… не такая, как обычные люди.
Она поняла, о чем говорит Иван. Неужели он не чувствует, что с ним так же произошло изменение? Наверное, чувствует, но не понимает, случившегося.
Сложная ситуация. Теперь и Флора ощутила, как много одновременно разделяет и объединяет их.
— У тебя есть вода?
— Конечно. — Он достал флягу и протянул ей. — Твои раны затянулись на удивление быстро.
Флора сделал несколько глотков, узнавая воду на вкус.
— Ты был у источников жизни? — Удивленно спросила она.
— Извини, не понимаю. — Ответил Иван. — Я набирал воду из подземных ключей, что питают небольшое лесное озеро.
— Там были водопады?
— Да.
— Это и есть источники жизни.
— А почему их так называют? У воды какие-то особые свойства?
— Не знаю. Об этом лучше спросить у старожилов. Только они помнят, почему то или иное место получило определенное название. Я однажды интересовалась, но мне ничего не ответили. Наверное, одна из тайн сатта избранных.
Иван внимательно слушал, запоминая незнакомые слова.
Сатт… Вероятно некое деление общества на классы?
— Скажи… почему ты бросился спасать меня? — Вопрос Флоры прозвучал для Таманцева неожиданно.
Он, выигрывая несколько секунд на размышление, машинально переспросил:
— Я совершил нечто необычное?
Теперь уже Флора задумалась, зябко кутаясь в куртку, которой Иван укрыл ее.
— Да, наверное, ты прав… — Ответила она. — У нас не принято вмешиваться, когда кто-то рискует собственной жизнью. Исключение составляют только люди из сатта воинов.
— А почему так?
— Жизнь — наивысшая ценность. — Пояснила Флора. — Каждый распоряжается ей по-своему. Откуда тебе было знать, что я не решила свести счеты с вечностью?