Реймонд Карвер
Зачем же, дорогой?
Уважаемый сэр,
Ваше письмо, в котором вы расспрашиваете о моем сыне, было для меня полной неожиданностью. Как вы смогли меня разыскать? Я переехала сюда много лет назад, сразу после того, как все началось. Никто здесь не знает, кто я на самом деле, но я все равно боюсь. И боюсь я только его. Когда я читаю газеты, всегда невольно качаю головой, не верю собственным глазам. Читаю то, что о нем пишут, и спрашиваю себя: неужели этот человек и вправду мой сын, неужели это он творит все это?
Он рос очень хорошим мальчиком, только был вспыльчивый и часто говорил неправду. Но в его поведении не было ничего странного. Все началось однажды летом, после празднования «Дня независимости», тогда ему было около пятнадцати. Наша кошка, Труди, куда-то подевалась, ее не было всю ночь и целый следующий день. Миссис Купер, ее дом прямо за нашим, пришла ко мне в тот день вечером и сказала, что Труди пробралась к ней на задний двор, чтобы там умереть. Труди была вся истерзана, но миссис Купер смогла ее узнать. Мистер Купер похоронил то, что осталось от нашей кошки.
«Истерзана? — спросила тогда я. — Что вы имеете в виду под словом «истерзана»?»
Мистер Купер видел, как двое мальчиков — в поле — засовывали ей петарды в уши и еще сами знаете куда. Он хотел им помешать, но они убежали.
«Кто, кто мог такое с ней сотворить, вы их узнали?»
Одного он не узнал, а второй побежал в этом направлении. Мистер Купер думает, что это был ваш сын, сказала мне она.
Я покачала головой. Нет, это невозможно, он никогда бы не стал такого делать, он любил Труди, Труди прожила в нашей семье много лет, нет, это не мой сын.
В тот вечер я рассказала ему о том, что случилось с Труди — он очень удивился и разнервничался, сказал, что мы должны найти негодяев, предложить награду за их поимку. Даже напечатал какое-то объявление и сказал, что повесит его в школе. Но тем же вечером, перед тем как пойти в свою комнату, он сказал: «Не переживай так, мама, она была старая, прожила почти семьдесят кошачьих лет, это долгая жизнь».
Он устроился помощником кладовщика в Харт-лейз по вечерам и субботам. Там работала одна моя знакомая, Бетти Уилкс, ну и обещала замолвить за моего сына словечко. Я рассказала ему об этом в тот вечер и добавила, что работу молодому человеку сейчас трудно найти.
А в тот день, когда он должен был получить свой первый чек, я приготовила на ужин все, что он любит. Стол был уже накрыт, когда он пришел. «Вот и хозяин дома», — сказала я, обнимая сына. — «Я так горжусь тобой, дорогой, сколько тебе заплатили?» — «Восемьдесят долларов», — сказал он. Я была поражена. «Это же просто замечательно, милый, — сказала я, — не могу поверить». «Я очень голоден, — ответил он, — давай поедим».