Сразу до мелочей припомнилась участь норвежской шхуны. Это было в прошлом году. Им осталось подбирать только щепки. Из всей команды спасся лишь один белокурый скандинав, беспрестанно повторявший: «Water».
Сколько раз он предупреждал о такой опасности капитанов всех судов экспедиции. Но…
Человек, стоявший на айсберге, вытянулся во весь рост и простёр руки к изобильному солнцу. Так животные после зимней спячки или растения тянутся к пробудившему их светилу. Потом вынул из кармана пачку сигарет и сел на белый лёд, на тот опаснейший лёд, что летом приплывает сюда от берегов Гренландии.
— Это Семеров затеял, — тихо сказал самому себе Павел Иванович, — самый молодой из капитанов.
В дверь постучали — Ольшевский принёс радиограмму и сразу удалился.
Павел Иванович снял со стены бинокль. Хотелось поближе рассмотреть человека, сидевшего на льду, молодого матроса с одного из траулеров. Парень глядел прямо в окуляры бинокля: у него было бородатое открытое лицо и усталые глаза. Из-под воротника ватника виднелся коричневый шарф.
— Что, если рухнет? — снова ужаснулся Павел Иванович и с таким же ужасом отогнал от себя эту мысль. Что было делать? И неожиданно он подумал почему-то о своём недавнем разговоре с Ольльшевским. Ведь этот парень на льду тоже, поди, любит кого-нибудь. Иначе на море нельзя.
— Ах, черти вы, черти, — беспомощно протянул начальник и отвернулся от иллюминатора. Ничего не предпримешь, ровным счётом ничего.
На столе лежала радиограмма от его жены: «Почему поздравляешь с опозданием на два дня? Кира».
Он отложил радиограмму в сторону и снова глянул на море. Парень курил, по-прежнему сидя на айсберге.
«Ну чего они не уходят? Не слышал, что ли Семеров о норвежском «Тенерифе?». — спросил он самого себя. — Неужели и правда не слышал? Ерунда! Наверняка слышал. А вот рискует, чёрт возьми!»
— Вот чёрт, — вновь сказал он и снова взял телеграмму от жены.
«Почему поздравляешь с опозданием на два дня?»
— Н-да, — буркнул Павел Иванович. Вот какую весточку шлёт ему жена — сорокапятилетняя женщина, мать двух дочерей, шлёт сюда, за три тысячи миль. Даже его, Павла Ивановича Закурко, начальника экспедиции, о котором шла молва, что он самый уравновешенныи в мире человек даже его смутило содержание радиограммы.
Человек на айсберге встал, сбросил шланг вниз на судно. Через четверть часа, когда траулер был на расстоянии около трёхсот метров, айсберг стал погружаться сначала медленно, как бы с трудом, затем всё быстрее и быстрее.
Павел Иванович ощутил, как страшно забилось сердце: Семеров избежал опасности. Слава богу, он успел отойти.