— Жёнушка, — тихо сказал Павел Иванович, — что случилось?
Когда-то давно — четверть века назад, на безлюдном приморском бульваре впервые увидел он свою Киру (не думая, конечно, в ту пору, что когда-либо назовёт её «своею»). Просто шёл чуть навеселе после пирушки и, остановившись у каменного парапета, засмотрелся на белую ночь, на спящие корабли, на красноватую полоску, окаймлявшую край небосвода. Расстегнул на рубашке ворот, вздохнул полной грудью. Ему было немного не по себе.
Павлу шёл тогда двадцать пятый год — возраст, когда человек ещё не «перебесился», как говорят старые люди.
За спиной послышались чьи-то негромкие, но уверенные шаги. Он не обернулся — тут из-за встречного не нужно перекладывать руля, под ногами земная твердь.
Шаги тем временем поравнялись с ним и уже начали было отдаляться. Тогда он глянул направо, поодаль шла очень молодая женщина, почти ещё девчонка. На ней была синяя в белую полоску юбка и такая же, только чуть посветлее, блузка.
Павел Закурко — до тех пор он вообще не имел опыта в обращении с женщинами — догнал прохожую и обнял за плечи. Она решительно стряхнула его руки и кинула на моряка взгляд, полный презрения:
— С ума сошли…
— Вы… вы… очень красивая.
Девушка покраснела и уже внимательней посмотрела на него: высок и строен, белокур, глаза синие и спокойные, лицо загорелое.
— Вы пьяны! — сказала девушка.
— А вы нет?
Девушка засмеялась. Она отошла на десяток шагов, опёрлась о парапет и стала смотреть на спящие корабли.
Ей нравилось сонное беспокойство, открывавшееся её взору: суда, тронутые ржавчиной, с бортами, на которых были вмятины от океанских волн.
— Я хочу быть около вас, — произнёс Павел и, несмотря на то, что был довольно пьян, удивился своей небывалой смелости.
Девушка, знавшая моряков и их манеры, инстинктивно сделала шаг вперёд, но затем снова остановилась.
— Чего вы от меня хотите? — серьёзно спросила она. — Шли бы домой спать.
— Дом у моряков там, — он кивнул в сторону гавани, — на корабле.
— Ах так?
— Ага.
— Ну и отправляйтесь туда.
— А если я не хочу?
— А чего вы хотите?
Павел, помолчав, подошёл поближе к девушке, стоявшей у каменной ограды.
— Шутник, — бросила она, отходя от него.
— Может, и вправду шутник, — пробормотал Павел и пошёл следом. В нём снова пробудился юношеский задор, из-за которого он, бывало, лез в драку.
— Обождите!
Девушка не останавливалась.
— Послушайте, мадемуазель, гёрл, леди, проводите-ка меня на корабль. Я пьян. А то без вас попаду ещё под машину.
Девушка не остановилась, думая, наверное, лишь о том, как бы отвязаться от моряка. И пришлось Павлу Ивановичу, 25-летнему белокурому моряку, в одиночестве возвращаться в порт. Он поругался с портовым вахтёром, потребовавшим предъявить документы, чуть было не набросился на того с кулаками, но сумел всё-таки обуздать, себя. Забравшись затем на койку, проспал до полудня.