Немедленно потребовал он сдачи замка. Парламентера не пустили в замок. Началась перестрелка. Артиллерии не было у русских; Суворов не думал долго: он велел готовиться на приступ. Войска приготовились, забили в барабаны и с криком: ура! устремились к замку. Тотчас выставлено было на стене белое знамя. Тогда начались переговоры; гарнизон требовал свободного отпуска, обещая разойтись и не сражаться с русскими. Суворов обещал, и вот — тяжелые ворота древнего обиталища королей польских растворились. В виду Суворова и выстроившихся в ряды воинов русских, вышел русский комендант замка, с бывшим своим гарнизоном; все безоружные. "Бабы!" — закричал Суворов, не позволил приблизиться к себе и велел им идти в лагерь под Краковом, где готов уже был военный суд.
Раздался барабанный бой. Шел Шуази и с ним Виомениль, горделиво, смело, с знаменами, а за ними — человек пятьдесят французов и поляков вооруженных. Потом толпа безоружных: ксендзов, панов, жителей Кракова, убежавших в замок.
— Стой! — закричал Суворов, и небольшой отряд Виомениля остановился. Шуази подошел к Суворову.
— Договора не изменяю, — сказал Суворов, — но есть ошибка.
— Какая, генерал? — спросил Шуази.
— Не в те ворота идете, полковник, извольте воротиться назад!
— Как? Что это значит?
— Ничего, полковник! Вы должны выйти в те ворота, которыми вошли в замок.
— Вы нарушаете ваше слово.
— Нимало. Зачем не договорились вы, чтобы вас выпустить из замка именно теми воротами, которыми вам будет угодно?
— Генерал! — вскричал Шуази горячо…
— О! Прошу без горячки! — отвечал Суворов хладнокровно. — Или — еще одно слово, и я велю стрелять по вас. Свободная ваша дорога возвратиться в замок и выдержать приступ, но — тогда я ни за что не ручаюсь…
— Генерал! Вы бесчестите нас!
— Посылая по старой вашей дороге? Или вы думали, что я не понял вашей шалости? Хорошо! Вы и товарищ ваш будете освобождены от условия: отдайте шпаги и — дайте мне ваши руки, но другие товарищи ваши пусть проползут еще раз там, где и вы, полковник французской службы, с пустоголовыми сорванцами не постыдились ползти… И для кого? Для женщины…
— Генерал! — вскричал Шуази. — Для какой женщины!.. Ах! Вы сами проползли бы за нею кругом земного шара на коленях, если бы вы ее знали!..
Суворов рассмеялся:
— Верю, верю, что глаза ее звезды небесные, взоры ее молнии подоблачные! Il est vrai, je n'entrais pas trop dans le commerce des femmes, mais quand je m'y amusais le respect n'y manquait jamais. Le temps me manquait de les pratiquer et je les craignais; ce sont elles qui gouvernent le pays ici comme partout ailleurs; je ne me sentais pas assez fort pour me defendre contre leurs charmes…