После этого разговора я понял, что Порочестер, пожалуй, себя недооценивает: несмотря на репутацию умнейшего пользователя «Златоперья», голова у него действительно золотая.
Но всё же — как мы с ним подружились?.. Очень странным образом. Но об этом чуть позже.
А пока немного поною.
В какой-то момент я стал догадываться, что не избежал страшной болезни 21 века — интернетзависимости. Это меня не очень пугало — в жизни одинокого холостяка-фрилансера слишком мало зависимостей, чтобы он не принял с горькой радостью современнейшую из них. Хоть к чему-то в этой Вселенной должен ведь я быть привязан.
Куда больше раздражало меня то, что я, в реальной жизни человек отстранённый и прохладный, всё чаще принимаю эти глупые виртуальные перипетии слишком близко к сердцу. Поначалу оно было ещё ничего — отошёл от компьютера и забыл; но вскоре некоторые особо яркие персонажи повадились являться мне во сне, где я горячо спорил с ними и, брызгая слюной, что-то доказывал. Просыпался я в такие утра совершенно разбитым. Умом я, конечно, сознавал, как всё это дико, но как-то вдруг стал понимать свою покойную бабушку Валю, которая не садилась смотреть ни один телесериал без валокордина.
Особенно часто беспокоила мои ночи одна почтенная детская поэтесса из небольшого южного городка, имевшая за душой уже не один напечатанный сборник — чем не всегда могли похвастаться её гениальные враги (не говоря уж о друзьях-графоманах). Этими книжками, переведёнными, по её словам, на пять языков, она размахивала на форуме, как боевыми знамёнами, и мне, всё же мало-мальски понимающему в поэзии, так и чесалось раскрыть ей глаза на страшную правду. Увы, я не мог позволить себе этого удовольствия, которое, несомненно, принесло бы мне в стане Гениев большое уважение и почёт. Я привык всегда думать о последствиях своих действий — и резонно боялся, что крушение иллюзий, которое я мог бы ей обеспечить, убьёт старую даму.
К слову сказать, так оно однажды и вышло. В один прекрасный день со страницы поэтессы исчезли все её 868 «стихокаплюшек для малявочек и крох», — а взамен появился пространный некролог, вывешенный друзьями, которым покойница в последний миг успела открыть свои пароли. Те скорбно сообщали, что, дескать, сердце бедной дамы не выдержало грубых нападок и глумления, которым ежедневно подвергали её местные критики (список убийц прилагался — в нём было не менее полусотни имён). На какое-то время лагерь Гениев угомонился, а торжествующие Графоманы устроили на виртуальной могиле своей подруги роскошные поминки, куда не решился бы залезть ни один из подавленных критиканов (исключая разве что Порочестера, с лёгкостью перескакивавшего через любые нравственно-этические нормы. Этот удивительный персонаж везде был званым гостем).