Маркус осмотрел его, держась за подбородок с профессорским видом, взял со стола баночку и начал мазать рубцы. Шут еле слышно зашипел.
– Знаю, что больно, – проворчал Маркус, – и даже знаю, что очень больно, но ты уж потерпи, иначе шрамы останутся. А это не всем девушкам нравится. Вот Делиене вряд ли нравится…
– Причем тут она? Ты не понял, Проводник. Она не мужчину во мне видит. И я в ней не женщину. И не Странницу, как ты.
– Слышал, слышал, что ты видишь в ней надежду. А она в тебе что?
– Не знаю. Может быть, брата. Ты можешь мне поверить, я не ошибаюсь в отношении людей. Ошибался бы – не стал бы шутом. Интересно, нас ищут?
– Тебя – да. Меня тоже, но менее активно, потому что это опасно. А ее словно и не было. Как обычно.
– А если придут сюда?
– Не рассчитывай, что я стану тебя спасать.
– Меня и не надо. Ее спасай.
– Поучи меня, поучи. Не дергайся. Мужчина ты или кто?
– Я шут, а не герой, ты не забыл?
– Не герой? А кто рискнул с королевой в постель лечь? Родаг на это, по слухам, не отваживается.
– Я очень хотел прочитать Хроники Былого… ой… А это надолго, Проводник?
– С часик поболит. Нет, я могу убрать мазь, если ты хочешь таким располосованным всю жизнь ходить.
– Не хочу. Но очень уж больно.
– А у креста больно не было?
– Было, конечно… Маркус, а тебя не выследили?
– Маркус? Мы что, уже друзья?
– А у нас есть выбор?
Маркус замолчал надолго. Ага. Значит, обращение по имени – знак близости, а обычно – по службе. Лена представила себе нечто подобное в своем институте: Секретарь, Младший научный сотрудник, Заместитель директора по научной работе… Смешно. Но шут не сразу назвал ей имя по другой причине. Шуты имен не имеют. Они не имеют ничего, кроме права и обязанности говорить правду. Вопрос еще в том, насколько шут может знать правду. Истина, как известно, всегда где-то рядом, и вообще совершенно нет надобности говорить дураку что он дурак, а женщине – что у нее ноги кривые. Странная работа.
– Выбора у нас нет, – разродился наконец Маркус. – Я не могу оставить ее, а она, похоже, ни под каким предлогом не оставит тебя. И потянули же меня за язык сказать, что тебя удавят…
– Наверное, в ее мире не привыкли к крови и смерти. Неужели такие бывают?
– Я не видел. Ну все, посиди так. Нет, не надевай рубашку, размажешь.
– Хочешь, чтобы она это видела?
– Ей придется привыкать. Она быстро привыкает ко всему. И увидев твою кровь, чью-то другую воспримет уже легче. Ты не знал?
– Я никогда не видел Странниц.
– В Хрониках Былого этого не было?
– О Странницах вообще нигде не пишут. Можешь мне поверить.