Брат закивал. Лайонел было уже подумал, что тот согласен, но Вильям направился к двери, бросив на ходу:
— Отличный план! Только я не участвую, моя Катя отныне твоя забота. А если тебе оно не нужно, то пусть бессердечная девочка сама выпутывается.
— Не смей уходить! — заорал Лайонел. — Мы не договорили!
Брат покинул комнату.
Молодой человек сперва хотел догнать его, но передумал.
— Ты как всегда на высоте, — заметил Йоро.
— О-о, заткнись!
Мальчик сел возле решетки и прислонился виском к толстому пруту.
— Почему ты ему просто не скажешь, что любишь его?
Лайонел в бешенстве уставился на оборотня.
— А почему ты все время даешь мне советы? Ты мне кто, мать родная?
Йоро пару мгновений смотрел на него снизу вверх, а потом опустил голову на грудь и сказал:
— Ты о многих заботишься, а о тебе никто…
— Обо мне не нужно заботиться, — огрызнулся молодой человек. — Я в состоянии сделать это сам!
— Просто скажи ему, что любишь, — настырно повторил мальчик.
— Он знает!
— Нет, не знает. — Йоро взял лежащую рядом раскраску с героями Диснея на обложке, просунул между прутьями и, положив на пол, подтолкнул к ногам молодого человека. — И купи мне фломастеры!
— Намордник тебе нужен, а не фломастеры, — раздраженно фыркнул Лайонел, но раскраску поднял, и сунув под мышку, зашагал к двери. Сейчас ему требовалось побыть в одиночестве и хорошенько подумать…
Занятия из-за очередного пятничного собрания закончились позже на целый час. На улице стемнело, за ночь похолодало, растаявший снег превратился в один сплошной каток, слегка припорошенный снегом. Уже на крыльце Катю догнала одногруппница. Екатерина Галошина выскочила без куртки, крикнув:
— Подожди, я конспект тебе верну! — и убежала.
Катя встала возле перил и натянула перчатки.
Из колледжа вышла Нина, огляделась и, заметив ее, подошла.
— Ты чего такая грустная? — спросила она.
— Вовсе нет, — возразила Катя. Этот вопрос староста теперь задавала постоянно, убежденная, что потеря поклонника непременно должна отразиться на лице гримасой страдания.
— Да ладно, я же вижу. — Нина сочувственно покачала головой. — Понимаю тебя.
Катя едва сдержала истеричный смех. Она в который раз убеждалась: большинство людей видят то, что якобы должно быть, потому что это продиктовано ситуацией. Если кто-то умер — горе, если кто-то женился — счастье, и так во всем. Общепринятые эмоции, миллионы раз показанные в литературе, кино, намертво впечатались в сознание общества. Думать было не нужно — пользовались готовыми шаблонами. На каждый случай жизни свой, и как следствие, глубокое удовлетворение собственными познаниями человеческой психологии.