Донёсся отрезвляющий бой курантов. Осталось полчаса до смены караула. Ваня завернул голову в тряпицу и сунул запазуху. Спрятал под платье не понадобившийся инструмент, закрыл крышку саркофага.
Тоска душила Ваню. Он подошёл к сопевшему часовому и толкнул его кулаком в живот.
— Чаво? — спросил часовой. Он стоял смирно и, не мигая, глядел на Ваню.
— Плохо служишь! Побывали здесь до меня.
— Так точно, товарищ капитан.
— Завтра под суд пойдёшь.
— Служу Советскому Союзу. — Прохрипел часовой и засвистел носом.
Чмотанов поднялся по лестнице, тихонько потянул на себя стылую бронзу двери. В узкую щель Ваня увидел заиндевелую брусчатку площади. Гудели прожектора. В косой тени стоял часовой - вольно, чуть пристукивая каблуком о каблук.
«Ишь, распустились, — с неожиданной злобой подумал Ваня. Четвёртый час ночи - они и рады, что никто не видит. Ишь встал, будто семечки покупает!»
Ваня достал из кармана кепку с большим козырьком, нахлобучил на уши, поднял воротник.
...Часовые остолбенели. Из чёрного проёма двери, бочком, протиснулся Владимир Ильич. Щурясь от резкого света, он искоса снизу взглянул на лицо белобрысого солдата и ловко подхватил выпавший из его рук карабин:
— Остогожнее товагищ! Дегжите погох сухим.
Ильич вложил карабин в безвольную руку часового, осторожно потрогал пальцем лезвие плоского штыка и покачал головой:
— В наше вгемя кгасноагмейцы лучше относились к огужию. Сознайтесь, батенька, ведь штык туповат?
— Туповат, товарищ... Владимир Ильич, — выдохнул белобрысый. И позабыл, что надо дышать. Его товарищ, смуглый парень, закатив белки, медленно сползал, обтирая спиной стену из чёрного лабрадора.
— Вы из каких мест будете, товагищ? — остро глядя на белобрысого и ухватившись за лацканы пальто, спросил Чмотанов.
— Вологодские мы... — прохрипел часовой.
— Значит - шутить не любите! — резюмировал Ленин. — Тогда - пгощайте. И помните - импегиалисты тоже шутить не любят. Так и пегедайте товагищам... — Ильич ловко взял под козырёк и деловитой походкой зашагал вдоль трибун к Историческому музею.
— Очнись, дура! — пнул сапогом белобрысый своего напарника. Тот со стоном разлепил веки, поднялся, опираясь на карабин.
— Слышал, как я тут с Лениным разговаривал? — спросил вологодец. — Наказ его знаешь - всё беречь и никому не отдавать...
— Докладывать будем? — простонал смуглый.
— Кому? Лейтенанту? Нос у него не дорос, ему докладывать... Я - Ленина видел, а он что? Пусть он на политзанятиях докладывает...
Чмотанов подошёл к Историческому музею. Отделившись от стены, к нему шагнул человек в штатском. Он заглянул Чмотанову в лицо, открыл рот - да так и застыл.