— А битва, — продолжал я. — Битва... она и есть битва. Я, честно сказать, никогда не видел. В любом случае мы должны подготовить аппаратуру к съемкам...
— А из-за чего возникают войны? — спросил Анджей. — Места им, что ли, не хватает?
— Иногда из-за места, — кивнул я, — когда одно племя разбивает огороды на нейтральной территории. Но чаще дани воюют из-за привидений...
Миша и Анджей переглянулись.
— Да, из-за привидений, подтвердил я. — Если человек погиб на войне, у него появляется неприкаянное привидение. Бродит ночью по деревне, бьет посуду...
— Как незахороненный покойник, — сказал Анджей.
— Ну, вроде того. Только чтобы привидение перестало портить живым людям нервы, нужно не только покойника захоронить. Нужно произвести нового покойника — убить врага. Но и у того появится неотомщенное привидение и будет бродить уже по вражеской деревне, требуя ответной жертвы...
— Привидение на привидение, человека на человека, — прокомментировал Кричман. — Но так может продолжаться бесконечно...
— Иногда это и продолжается десятилетиями, — подтвердил я. — Кланы могут редко сходиться на битву, но они всегда помнят о такой возможности.
Взгляд мой упал на порог нашей хижины — там валялся номер журнала.
— Ага, нашелся! — обрадовался я. — Подкинули, — сообщил Кричман, — там страница вырвана.
Я быстро открыл номер. Была вырвана страница с фотографией местного парня. Я вспомнил его имя — Гон Аа.
Клич йокоика, кукующего голубя, разнесся над долиной рано-рано утром. Ребята еще спали. Я вылез из-под москитной сетки, выполз из хижины...
Снова тот же звук — резкий, пронзительный крик. Мурашки по коже.
Это кричит не голубь. Это кричит человек, подражающий голосу птицы. Этот клич — вестник войны. Этот клич сообщает, где произойдет битва и где будет проходить линия фронта.
Солнце еще только начало разгонять ночную мглу. По деревне уже бродили папуасы с решительными выражениями лиц. С решительными выражениями и с... И с великолепными военными узорами!
Очень важно при подготовке к битве нарисовать на лице правильный боевой узор. Самый подходящий сегодня цвет красный. Цвет войны и агрессии. Замысловатые знаки на лбу, щеках, носу...
Все новые папуасы — раскрашенные и нет, уже обвешанные оружием и пестрыми боевыми перьями и еще нет — выходили из хижин.
Вот трое уже наряженных к бою папуасов устроили прямо у входа в мужскую хижину страстный ритуальный танец...
Вот на противоположном краю деревни кто-то запел боевую песню...
Озабоченно прошел папуас, изрыгая какие-то резкие уверенные команды. За ним бежал целый выводок детишек.