Ее тело неудачно повернули. Рана в боку отозвалась резкой болью. "Зверь боится боли". Мысль пронеслась в ее голове и погасла, словно некая сила запретила ей думать о прошлом. Она опять следила за ощущениями. Резь в боку стихала.
– Она совсем не то, что прежняя императрица, – различила она то ли голос, то ли мысль. – Какое сильное тело.
– Красивая ткать. Тонкая и чистая. А-а-а! – заорала девушка-прислуга, а потом захрипела, когда кисть Верданы вцепилась в ее горло.
Двое стражей попытались освободить девушку, Вердана оттолкнула обоих.
– Я придушу ее, – тихо заявила она. – Убирайтесь все. Я сама переоденусь.
– Но…
– Я слышу "но"?!
Вердана в ярости отшвырнула прислугу и резко поднялась. "Что я делаю?" – мелькнула мысль. "Пытаюсь остаться одна", – последовал мгновенный ответ. Она повалилась на что-то мягкое, махнула рукой от чего боль усилилась еще больше.
Окончательно она очнулась уже в пустой комнате. Она сидела на просторном ложе, одной рукой опираясь о край обширной постели, а другой зажимая рану. Больно. "Зверь боится боли, и этот зверь чуть не придушил девушку. Это была Вердана или я?", – думала она.
Она осмотрелась. Комната без окон. Опочивальня императрицы. Она даже вздрогнула. Потом еще раз осмотрелась.
– Гос-по-жа, – раздался тихий шепот, – госпожа.
– Кто тут?
– Это я, – пропел писклявый голосок.
– Рушала, – прошипела она, – да рухнут небеса на твою глупую голову. Откуда ты взялся?
Она обернулась в ту сторону, откуда слышался голос. Вентиляционная отдушина была прикрытая тонкой тканью, свисавшей с потолка.
– Я опять вишу вниз головой. Он велел передать, что вам следует придти в зал, только ни за что не соглашайтесь быть императрицей. Это плохо. Ой! – Слабое шуршание и слезливый голосок продолжил. – Вам нужно бежать из дворца. Он поможет, только доберитесь до зала.
– Я придушу вас обоих, – прохрипела она. – Уходите из дворца.
– Я бы ушел, только не могу. Я не знаю, как, – сдавленно прохныкал мальчик.
– Исчезни. Передай ему, что я буду в зале.
– Если я сойду с ума, то не из-за Верданы, – прошептала она сама себе. – А я кто? Не понимаю.
Взгляд остановился на ярком лоскуте ткани. Цвет немного отличался от ее рубашки, что торчала из разодранного императорского наряда. Удивительно, что во время потасовки в библиотеке, рубаху не порвали. Ткань навела ее мысль, что следует одеться. Она с удовольствием освободилась от яркого платья, которое и до драки напоминало лохмотья, а теперь выглядело, как растерзанная тряпица, словно она дралась со стаей диких зверей. "Они и есть звери", – мелькнула мысль. "Не моя", – мелькнула еще одна.