- Чей ты? – спросил старик, окинув Ора взглядом широко расставленных голубых глаз.
- Сын Лебедя, - ответил Ор, вовремя вспомнив, что так назвался Паланту, чтобы не будить недобрую память о Куропатках.
- Лебедя? – переспросил самый молодой. – А почему я не знаю тебя? Кто твоя мать? – Ор растерянно молчал. – Для чего ты… - начал юноша, но старый гий положил ему на плечо тяжелую руку.
- О предках потом, - сказал он. – Лучше объясни: вот мы идем во льды с узкоглазыми. Они будут приказывать, мы – выполнять. А у тебя какое дело будет в этом пути?
- Я… я буду делать и гийскую работу, и рисовать знаки, как они…
- Значит, один глаз у тебя будет косой, а другой гийский? – насмешливо сказал сын Лебедя. – Жалкая жизнь!
Палант обратился к гиям на их языке. Здесь они будут жить и делать все для ледяного пути. Ор будет доставлять необходимое и пояснять неясное. Через луну начнется путь. По возвращении Палант вернет их прежнему хозяину и оплатит луну отдыха, если будет доволен ими. Все ли добровольно идут на опасное дело? Во льдах негоже понуждать спутников хлыстом.
- Мы согласны, - за всех ответил седой. – Тебе не придется упрекать гиев в слабости и трусости.
Ор занялся делом, в хранилище, показав знак Паланта, взял войлоки для постелей, ремни, кожи и меха для работы. Прежде всего надо было сделать чум, в каких живут пастухи на зимних пастбищах – кожаный, с меховым пологом внутри, достаточный для десяти человек. Старый гий, Тиво, сам отобрал кожи, нити из жил, несколько игл и ножей. Попросив у духов помощи, начали кроить шкуры. Гии по-прежнему относились к Ору холодно. Но к этому он уже притерпелся на Канале.
На следующее утро Ора удивило и обрадовало дружелюбие соплеменников. За работой гии вспоминали родные места, пели охотничьи и пастушьи песни. Ор сказал, что его предок – Куропатка и объяснил, почему скрывает это от атлантов. Рассказ о пути с Севзом еще прибавил ему уважения охотников, а молодой сын Лебедя перешел от неприязни чуть ли не к поклонению.
Скоро Ор совсем переселился к гиям. Часто приезжал Палант с учениками. Знаток советовался с Тиво о еде и дорожных вещах. Дотошный Тхан все записывал на листе, отмечал сделанное. Был готов чум и легкие сани, сплетены из ремней и прутьев снегоступы; рабыни из Внешнего Круга по указаниям Тиво сшили парки и унты.
Перед отъездом Палант исчез на четыре дня и вернулся тихий, с шальными глазами, напевая вполголоса.
Прощальное слово Феруса было коротко.
- Пусть все помнят, - сказал он, - что успех задуманного может приблизить завершение Канала. А если они, ослабев духом, или из-за неразумной горячности, - тут он покосился на Сцлунга, - погибнут, то следом за ними, возможно, покинут жизнь тысячи людей, без нужды углубляя Канал.