Они вылезли из машины. Януш мимоходом, легонько махнул рукой — и с той стороны улицы подошли четверо аккуратных, молчаливых ребят в приличных костюмах и безукоризненно повязанных галстуках.
Один сразу же направился в обход особнячка — конечно, к черному ходу.
Второй остался у входа парадного.
— В полицию не позвонят? — деловито осведомился Данил.
— О, никакой полиции… Можешь быть уверен. А если и позвонят сдуру не поможет, точно тебе говорю…
Судя по табличке у входа, заведение было открыто уже добрых два с половиной часа. Однако внутри царила полнейшая тишина, ко всем столикам аккуратно придвинуты стулья, эстрада пуста, за стойкой бара никого, нигде не видно ни единой живой души. Тот самый пресловутый морской колорит создавали две скверных, зато преогромных картины с аляповатыми парусниками да штурвал на стене. Этим намеки на связь с Нептуном и ограничивались.
— Прошу пана не стесняться, — широким жестом обвел зал Януш.
— За нами не заржавеет… — проворчал Данил. Оглядевшись, он прихватил с ближайшего столика массивную пепельницу из литого стекла с разноцветными прожилками, взвесил на руке и запустил в батарею бутылок над стойкой. Звона и дребезга было столько, словно в посудной лавке упоенно сцепились Немцов с Жириновским.
Из двери слева выскочила смазливая официанточка в белом безукоризненном переднике, моментально превратилась в неплохое подобие Лотовой супружницы, но мимо нее уже протиснулся рыжий детина в необъятных джинсах и кожаной куртке, такой знакомый, такой расейский, что Данил, еще миг, всхлипнул бы в приступе тоски по Родине… Но как раз этого мига и не хватило, поэтому он всего лишь выдвинулся вперед и сгруппировался.
Детинушка разинул хайло. Даже если он владел польским, сейчас иностранные языки от удивления вылетели у него из головы — и все, что он растерянно изрыгнул, в приличном обществе решительно не могло быть процитировано.
В вольном и чрезвычайно приглаженном переводе это означало, что он не одобряет поведения вошедших, о чем спешит им сообщить. Чтобы сохранить престиж Родины перед польскими друзьями, и без того традиционно недолюбливавшими восточную соседку, Данил решил пресечь это словоблудие в зародыше. Шагнул вперед, поймал толстое запястье, привычно провел не самый сложный прием.
Детина приземлился на чисто подметенном полу — во весь рост и спинушкой.
Данил терпеливо ждал, когда тот встанет на четвереньки, краешком глаза видя, что один из молчаливых парней деликатно притиснул к стеночке перепуганную официантку и, похоже, проводит блиц-допрос. Ну конечно, следует в темпе выяснить, сколько здесь еще народу, где кто окопался…