– За битого двух небитых дают, – сказал Мишка и сел на диван. От него хорошо пахло морозом. – Опиши–ка мне этих голубчиков.
– Зачем?
– Для ребят, которые ими займутся. Ты там, на озере, одичал, а у нас тут драки повывелись. Строго у нас. Ребята из дружины их вмиг накопытят.
– К чертям их, – сказал Андрей. – Подонки. Прощаю я их. Я же говорил, что мы всепрощенцы. Которые рыбаки.
– Я бы понял, если бы ты сам решил с ними сквитаться. Но ты ж улетишь, – помолчав, сказал Мишка. – Кстати, билет ты еще не сдал?
– Нет.
– Что–то совсем не так. Давай поедем на твое озеро. Организуем настоящую рыбацкую бригаду. Женщин с собой заберем. И…
– Грачин зарезал твой материал.
– Да. Сходил к Поддубенко и сказал, что я очерняю. Тот наложил «вето». Я в конверт и отправил в область.
– Твое право. Скоро и оно помогать не будет. Грачину что дороже: его авторитет или ты?
Мишка помолчал и вдруг сказал зло:
– Это ты смылся, а не я. А я уж буду стоять до конца. И посмотрим еще… Мой рог еще не обломан. И потом у меня здесь дом и… семья. Скоро будет.
– Ребенок ты, Мишка.
– Пойду я. Пойду, а то сегодня мы с тобой поругаемся. Мозги тебе, что ли, перетряхнули вчера. Вроде не ты, а так… холодец на блюде. Нет, я уйду от греха.
– Проводить–то придешь?
– Дурак. Я на трапе у тебя ключи заберу. От озерной избушки. Пойду туда, натащу дров и буду неделю лежать. Слушать пургу и думать. И найду смысл жизни. За неделю найду.
– Для избушки ты слабоват, Мишка. Там в одиночку. А ты без людей не умеешь. Ну ладно. До завтра. Я к Шакунову пойду. Проститься.
– Нет Шакунова, – тихо сказала Надя из кухни. – На мысу трактор с товаром под лед ушел. Он спасать улетел.
– А ты откуда?…
– Я там работаю. На приемке пушнины.
– Ух! – передернулся Мишка. – Ночь у человека провел, даже это узнать поленился. Замерз ты там, что ли, в своей избе. Ушел я отсюда.
Андрей открыл глаза. Окно было серым. Он медленно повернул голову и увидел Надю. Она сидела на раскладушке, уткнув подбородок в колени. Глаза ее были распахнуты прямо на него, но она, наверное, ничего не видела.
– Ты не спишь?
– Нет, – коротко вздохнув, ответила она, – Сколько сейчас времени?
– Наверное, около девяти.
Далеко заработал авиационный мотор. Рев его наливался глухой мощью, потом сразу перешел на высокие ноты и стал стремительно приближаться. Домик затрясся, самолет пронесся низко над ним, и грохот быстро заглох.
– Это борт на Ледяной, он всегда проходит над нашим домом, – сказала Надя. – Сейчас половина десятого.
Андрей встал, нашел на столе папиросы и спички, закурил, потом налил холодного кофе и подошел к окну. Отсюда хорошо было видно гряду сопок, замыкающих с севера котловину, где лежал поселок. Над белыми вершинами их торчали кекуры, а выше, в зеленоватом небе, неподвижно висело одинокое облако. Где–то за сопкой поднималось солнце, и лучи его подсвечивали облако розовым и синим.