Вобликов вообще считает, что у него есть какой-то мистический дар. Накануне съезда ему приснился сон — в зале Кремлевского дворца депутаты вскакивают с мест, орут, раздеваются догола, размахивают пиджаками, дерутся. «Пророческий сон», — скромно поясняет Вобликов.
— А еще я всегда примерно знал с точностью до трех-пяти голосов, каким будет результат голосования. Наверное, такой был выброс адреналина, что в голове включался компьютер какой-то. Один японский журналист это заметил и еще до голосования каждый раз меня спрашивал, чем все закончится, чтобы, значит, в Японию раньше всех передать.
В остальном у народного депутата Вобликова все складывалось не так чтобы очень хорошо. Членом постоянно действующего Верховного Совета он не стал, нужно было где-то работать, а на родной завод не брали — горком не рекомендовал. Снова пришлось идти на дискотеку в родной ДК — несколько месяцев депутат подрабатывал диджеем.
— Выручила Раиса Максимовна Горбачева. В перерыве заседания на Втором съезде мы с ней разговорились, и она рекомендовала меня на постоянную работу в комиссию по труду и социальным вопросам. Раиса Максимовна ко мне очень по-матерински отнеслась — ну, понятно, парень из провинции, никого у него нет, никто не поможет. Да и я понимал, что все мы в какой-то степени — ее с Михаилом Сергеевичем дети, поэтому их внимание дорогого стоило.
В отличие от революционного Первого Второй съезд был достаточно мрачным мероприятием, и не только потому, что во время этого съезда умер Сахаров.
— Эйфория быстро прошла, — вспоминает Вобликов. — Я ездил по стране, встречался с людьми, видел, какое у них настроение, они начали в нас разочаровываться, и я тоже начал разочаровываться. Не все идет так, как хочешь, нету больше сил. Да и общество, честно говоря, не созрело. В какой-то момент просто хотелось положить мандат на стол и бросить все к чертовой матери, но я сдержался. Мы пришли туда в восемьдесят девятом романтиками, идеалистами. А уходили разными людьми. Кто-то оказался циником, кто-то просто негодяем. Вот это было очень неприятно.
Себя Владимир Вобликов сравнивает с мальчиком из известного рассказа Пантелеева «Честное слово», которого поставили охранять какую-то будку и забыли отпустить домой. Осенью 1991 года Борис Ельцин назначал губернаторов и представителей президента в регионах — как правило, из числа народных депутатов СССР и РСФСР при условии их лояльности новым демократическим властям. Губернатором Калининградской области стал народный депутат России Юрий Маточкин, представителем президента — коллега Вобликова по союзному съезду Тамара Полуэктова. А Вобликов не стал никем.