— Зачем девчонку подвесили?
— Это не мы, она уже висела так, — отозвался слева крайний, значит, я не ошибся в оценке, не гопота они.
— А подумать, кто и зачем ее подвесил, — не судьба? Вы вон стояли — меня не увидели, так увлеклись. Вас с ножа можно было б снять, не то что очередью. Автоматы у вас за спиной, пока дотянетесь. Думаете, тут морф один на всю округу?
Кажется, проняло — заозирались. Кроме лидера. Тот подходит ближе и цедит:
— Вали отсюда, сами разберемся!
— Не вопрос. Уже валю.
А вот теперь не ошибиться бы — начинаю поворачиваться, словно уходя, замечаю движение оппонента и опережаю его — с разворота в челюсть. Он явно этого не ожидал да еще собирался мне пинка дать на прощание. Хорошо ему влетело, душевно. Башку о мерзлую землю не расшибет — она в каске, а вот в себя приходить будет долго. Надеюсь, что я ему ничего костного не поломал. Ну да, рукой бил, хотя хотелось врезать прикладом по наглой тупой роже.
— Ты че, сдурел?
— Товарищ ваш попросил меня, чтоб валил. Я его просьбу выполнил. Теперь вас убедительно прошу заняться не некрофилическими забавами, а вести, черт подери, наблюдение за прилегающей местностью, для чего сюда и пришли. Я за ранеными приехал, и мне тут еще калеки не нужны. Все, дискуссия окончена! Автоматы в руки — поделили зону контроля на сектора — и наблюдать.
— А с Тимуром что? Ты ж его убил!
— У Тимура нокаут. Всего-навсего. Хамить не надо незнакомым докторам. Да и не докторам тоже не надо. Меня ваш полкан попросил глянуть, как вы службу несете, раз я морфа обследовать сюда пришел. Так что автомат этого дурня с собой возьму — у командира пусть заберет. Ясно? Ответа не слышу.
— Ясно…
— Вот и молодцы.
Так, вроде они в драку лезть не собираются. Ну, это знакомо: выбил лидера — остальные теряются, а они еще и не банда, так, сброд малорослый. Теперь — что с зомби?
Красивая была девушка. А теперь висит вниз головой, нелепо растопырившись из-за того, что веревкой подтянута за ногу к суку. Тяжелые роскошные волосы с набившимся мусором метут по грязному насту. Она пытается дотянуться руками до стоящих неподалеку салабонов. Лицо классических пропорций, только чугунно-черное из-за притока крови; резко выделяются белки глаз, как на древнегреческих бронзовых статуях, где вставлялись кусочки серебра в глазницы. Стрелять в такую красоту из ПМ как-то совестно, вот тут и пригождается «Марго». Приседаю, не теряя из виду этих балбесов, вот она поворачивается виском… Тап, тап. Все, обмякла, руки шлепаются на снег. Перехватываю лезвием веревку сразу над высоченным каблуком — девчонка полуодета, из зимнего на ней только сапоги на каблуках. По уму, надо бы глянуть, от чего умерла, но какая, собственно, сейчас разница.