Все. Теперь в салон.
— Весело тут у вас, — замечает маленький омоновец.
— Ну а у вас, что? Скучно?
— Тоже весело. Но не так. Мы там друг на друге сидим и спим по очереди, как в подводной лодке. Отсюда и веселье. А у вас тут жилищная проблема решена в целом.
— Солоно вам пришлось?
— Это — да, солоно. Кто ж знал, что раненых и укушенных изолировать надо по-другому. Работали, как положено при карантине.
— А что, вы и карантины обеспечиваете?
— Мы ж в любой бочке затычка. Когда медики сообщали о вспышке инфекции, так ОМОН туда в первую голову выезжал. Месяц назад оцепление обеспечивали на железной дороге, когда сообщили о вспышке карантинного заболевания. Два вагона с пассажирами в тупик тут же, и держали там, пока не разобрались, что это дизентерия. Это вы не знаете, а такое по стране постоянно происходит. Рутина. Тут у нас тоже с железной дороги началось, кстати. С Московского вокзала.
— Вот похоже, что эта жуть с Москвы пошла.
— Это не похоже, а точно. С Москвы. Мы на несколько часов отстали всего.
— Как это определялось-то?
— Так пока связь была — уточнили. Задним умом крепки…
Хлебаем чай. В воздухе, как топор, висит напряженность. После того как оценил ситуацию со стороны — мороз по коже. В двух словах — все плохо. Может быть, даже и еще хуже. Особо противно то, что в принципе я тут в начмедах, значит, отвечаю за персонал. Впору Охрименко вспомнить, тот недавно в такой же мешок попал. Только вот он лично не участвовал в стрельбе своего подчиненного и никак ему не способствовал, чего про меня не скажешь.
Поговорить бы с Николаичем — так он куда-то ухрял. Надежда внизу сидит, отплакалась и замкнулась в себе. Андрей к ней пошел, вроде как есть что сказать. И Дарья там же.
— Это, к слову, у меня тут фурункул образовался, — говорит маленький омоновец.
— Ну, надо полагать, предлагаешь мне его вскрыть?
— Ага. Струменты у тебя, надо полагать, в медпункте?
— Ну да.
— Так пошли?
— А до утра никак не потерпеть?
Маленький странно смотрит.
— Эта… Никак… Ага.
Делать нечего, плетусь обратно. Оба омоновца следом. Заходим в кабинетик, свет там так и горел.
— Ну. Показывай свой фурункул.
— Вот.
Продолжаю тупить. На предъявленной к осмотру руке есть пара гнойничков, но фурункулами их даже спьяну не назовешь. Смотрю на маленького вопросительно.
— Эта… Ты, что ли, Доктор, не высыпался неделю?
— Вроде высыпался… не пойму я тебя.
— Эта… начни с того, что намажь мне руку йодом. И налепи пластырь. А то я мнительный такой, что просто ужас.
— А потом?
— Суп с котом! Утром ваш комендант обязательно сюда припрется. Будет осматривать место происшествия. Нас будет спрашивать. Нам от вашего гарнизона много чего надо, значит, придется отвечать. Не доходит, почему он вам ночь цельную дал?