Представители естественных наук привыкли рассматривать интересующие их объекты, мало интересуясь тем, что те о себе думают. Действительно, большинство предметов их исследования не утруждает себя мыслями. Может, поэтому естественники часто пренебрегают моделями действительности и себя в ней, сконструированными объектами их внимания. Мало ли что они о себе понапридумывают?
Противоестественные (гуманитарные) «науки» (в русском языке – таки науки, зато в английском – совсем не science, что очень правильно) реализуют принципиально иной подход. Кажется, их представители действительно считают, что главное в человеке – то, что он сам о себе думает! Помню шок своей коллеги-биохимика, которая пообщалась со студентами магистратуры философского факультета (не скажу какого университета). Те, ничтоже сумняшеся, уверяли её, что телесную пищу вынуждены принимать лишь греховные люди. Есть, якобы, праведный способ действий, избавляющий от грубой привязки к материи. Придерживающиеся его люди не едят и не испражняются, но зато безгрешно существуют благодаря тонким энергиям. Бедных магистров этому учили в университете – понятно, что на гуманитарном факультете, а не на естественном!
Контакт естественников с такими гуманитариями (и контакт таких гуманитариев с естественниками) приводит к тому, что обе стороны шарахаются друг от друга, как от прокажённых, а потом рассказывают друг о друге анекдоты. В итоге результаты, полученные в одной системе взглядов, не могут быть интегрированы в другую.
Я не так давно начитался славословий в адрес Кена Уилбера (представление о них может дать та же Википедия). Почитал его тексты, в первую очередь «Краткую историю всего». Ой-ёй-ёй… Человек, безусловно, разумный. Изобретает какой-то свой вариант теории систем (вероятно, потому что толком не осведомлён о том, что уже сделано в этой области, от Людвига фон Берталанфи до, к примеру, Донеллы Медоуз). Отметает биологический взгляд на природу человека. Объясняя, почему это делает, демонстрирует глубокое непонимание эволюционной биологии. Умный, высокоморальный, заслуживающий уважения человек попал в ловушку собственной естественнонаучной малограмотности. Почему ему кажется, что естественных познаний, не дотягивающих до программных требований советской школы, достаточно для опровержения целых наук? Гуманитарий…
Тут можно вспомнить принцип, отражённый в анекдоте хрущёвских времён, эпохи насаждения кукурузы и борьбы с абстрактной живописью.
Разговаривают колхозник и художник. Колхозник говорит: «Ну вам-то, художникам, ещё повезло. В живописи-то хоть Никита Сергеевич разбирается. Но вот в сельском хозяйстве…»