Возвращаю тебе историю польской батрачки Полины, которая была необычайно работяща и прилежна, но не чиста на руку. Однажды ее поймали на краже и доставили в местную полицию. Полицейские ивовыми прутьями высекли ее по голым ягодицам. Вскоре после этого она покончила с собой на сеновале. В вечер смерти она убрала в стойле: накормила животных, подоила коров, веником из ивовых прутьев подмела пол и пошла на сеновал. Она закинула на балку телячью веревку и испытала ее на прочность. Если я застану тебя на сеновале с Петром, я тебя убью! А если бы я знала, что ты – гомосексуалист! Историю эсэсовца, замахивавшегося на тебя плеткой, когда ты, четырнадцатилетняя девочка, пригнанная с Украины, в горной каринтинской деревне шла за парой тянущих плуг волов, я тоже возвращаю тебе. Эсэсовец, идя за плугом, проверял борозду и начинал орать, когда волы останавливались и не хотели идти дальше: «Гони их! Бей их!» Эсэсовец замахивался плетью на тебя, пока ты, как ты мне рассказывала, в диком испуге на пару шагов забегала перед мордами тяжело дышащих волов. Видимо, ужас перед волами, который он видел в глазах четырнадцатилетнего ребенка, если использовать твои выражения, удерживал его от того, чтобы ударить тебя плеткой. Выяснилось, что волы не могли идти потому, что плуг перекосило, и он стал тормозить. Позже, как ты мне рассказывала, этот эсэсовец потерял на войне руку, которой поднимал плетку на четырнадцатилетнюю украинскую девочку. Если я застану тебя на сеновале с Петром, я тебя убью! А если бы я знала, что ты – гомосексуалист! Историю мамы, крестьянки с горного подворья, через десять лет после смерти ставшей твоей свекровью, которой ты спустя два месяца после депортации с Украины сказала: «Год здесь, и я умру!» Мама ответила: «Барбара, ты не умрешь!» А когда ты прожила год на каринтийском горном подворье мама сказала тебе: «Смотри, Варя, сегодня год, как ты живешь здесь, и не умерла!» Если я застану тебя на сеновале с Петром, я тебя убью! А если бы я знала, что ты – гомосексуалист! Историю о яичном белке, которым ты хотела заклеить конверт, чтобы отправить письмо матери в Россию я тоже возвращаю тебе. Ты уже пару месяцев прожила на каринтийском горном подворье, но еще не могла, как ты выразилась, рассказывая мне эту историю, сказать по-немецки, что ты хочешь написать письмо матери и тебе нужен конверт, а ты не смогла его найти в доме. Взяв у мальчиков, идущих в школу, листок бумаги, ты сложила конверт. Тогда ты накормила кур и понесла к завтраку яйца. И тебе в голову пришло заклеить сложенный конверт яичным белком, потому что ты нигде не могла найти клей. Ты украла яйцо, поднялась по лестнице в свою комнату и положила его в сундук, где лежали твои украинские платья. Пару дней спустя, написав письмо, ты открыла сундук и хотела достать яйцо, но его там не было. Возможно, его взяла другая батрачка. С этого момента ты боялась показаться маме на глаза, полагая, что батрачка рассказала ей о краже. У тебя не хватало знания немецкого объяснить маме, что тебе нужен яичный белок, чтобы заклеить письмо матери в Россию.