Кладбище мертвых апельсинов (Винклер) - страница 68

Несколько дней спустя она привезла нам «Нефтяного магната», «Охотника на соболя» и «Казака». Мы подрались за «Нефтяного магната». Про эту книгу мы слышали, так как в это время в австрийской провинции крутили новые фильмы, снятые по произведениям Карла Мая. Мы бросили жребий и, к моему удивлению, мне достался «Нефтяной магнат». Дома, улегшись на постель, под большим, как окно, образом Рафаэлевой «Madonna Sulla Seggiola», я день и ночь читал эту книгу. Неделю спустя в полутемном черном вестибюле я крикнул учительнице: «Пожалуйста, Виннету!» Мы молча посмотрели друг на друга и тут же разошлись. Через пару дней она сказала мне: «У меня для тебя кое-что есть!» Я испугался, потому что у меня не было денег. Я пожалел, что слишком поспешно высказал свое желание, но это было незадолго до Рождества и я надеялся, что мне подарят деньги. Но под рождественской елкой оказались только самые необходимые вещи: пара трусов, кальсоны, рубашка, но не было ни одного шиллинга. «У нас нету денег на книги, для нас это роскошь!» – сказала мне мать, за всю жизнь не прочитавшая ни одной книги. Я стащил из ее бумажника двадцатку и заплатил за книгу Карла Мая. На следующий день она обнаружила пропажу. Ей даже в голову не пришло заподозрить моих братьев или сестер. Не спрашивая моих объяснений, она закричала: «Спускай штаны!» – положила меня животом на стул и, взяв в руку пучок перевязанных красной матерчатой лентой розг, лупила меня по голой заднице до тех пор, пока мне не стало настолько больно, что я уже не мог кричать. Когда мне было разрешено встать, я сперва упал перед стулом на колени, уставившись на лужицу слюны на сиденье стула, встал с колен и, натянув штаны, пошел вверх по деревянной лестнице в шестнадцать ступеней. В своей комнате я улегся в постель под образом «Madonna Sulla Seggiola» и, свернувшись как эмбрион, заснул. В тот вечер я не вышел к столу – ячменному кофе с полентой. На следующий вечер, когда мы укладывались спать вместе с сестрой, она заметила вспухшие сине-красные полосы на моих ягодицах. Она закричала: «У него синие колбаски на попе!» С этого самого момента мать грозила мне: «Если что-нибудь натворишь, я буду лупить тебя до синих колбасок на попе!» Я испил из него несколько освежающих глотков; я состарился, я не состарился, я молод навсегда!

К концу восьмого класса деревенской восьмилетки я вместе с отцом поехал в Виллах, где я должен был держать экзамен в коммерческое училище. На автовокзале в Виллахе отец спросил у водителя автобуса, где здесь находится коммерческое училище. Водитель поднял руку и сказал: «Идите туда, все время по этой улице, пока не увидите желто-голубое здание». Отец сказал, что я, его сын – указал на мое худое детское тело, – решил сдавать экзамены в коммерческое училище, и спросил у водителя, выдержу ли я экзамен. Водитель посмотрел на меня внимательным взглядом, смущенно отвел глаза, пожал плечами и ответил: «Я не знаю!» Отец поблагодарил его за то, что тот указал дорогу, и мы пошли так, как нам показал водитель автобуса, по железнодорожному мосту, мимо огромных, удививших меня киноплакатов, и подошли к зданию коммерческого училища. Я знал, что к вступительным экзаменам допущены пятьсот школьников, а приняты будут только двести. Тем не менее это не омрачало мой оптимистический настрой. Я умел делить, извлекать корни, в восьмилетней школе я изучил проценты, дроби, я владел специальными расчетами, я мог писать сочинения и, если мне нужно было изложить свои мысли на свободную тему, я написал бы о рыбе в затонах нашей реки. Я расскажу, как однажды взрывчаткой оглушил в озере множество карпов, щук. После взрыва на белой, а не зеленой, как прежде, поверхности воды, словно мертвые, плавали рыбы. Рыбаки сетями и баграми собирали оглушенную и мертвую рыбу и отъезжали на забитых рыбой машинах от пруда, оставляя на его диких, поросших калужницей берегах мелкую рыбешку, мертвых лягушек, раков. Несколько дней спустя я пошел на пруд посмотреть на преступление, совершенное рыбаками с разрешения властей. Горе было крестьянину, выловившему из реки пару рыбок без разрешения властей, а рыбаки, просто получившие от властей лицензию, кидали в пруд динамит и собрали с водной глади свой обед и ужин. Об этом случае браконьерства, что годами сидел у меня в голове, когда я был ребенком, я и собирался писать, если на вступительном экзамене нужно будет представить сочинение на свободную тему. Еще не зная о том, что следующие четыре года я ежедневно буду входить и выходить из этого здания, я с отцом поднялся на второй этаж, где мы сразу же увидели множество абитуриентов, топтавшихся в ожидании экзамена перед дверью одного из классов. Всем им, как и мне, было по четырнадцать лет, но почти все они были или из обычных средних школ, или из пятого класса гимназии, или из технических средних школ. Я же, как позже выяснилось, был одним из двух абитуриентов, окончивших всего-навсего деревенскую восьмилетку. Отец, указывая на меня, спросил у преподавателя, проводящего вступительный экзамен, который как раз открыл дверь, выдержит ли его сын вступительный экзамен. Профессор ответил, что экзамен не трудный, если, как он выразился, абитуриент хорошо умеет считать и писать. Он повернулся от отца ко мне и спросил меня, открывая дверь класса, сколько будет 25 умножить на 8. Совершенно сбитый с толку, я уставился на свои руки и почувствовал, что из-за неожиданности вопроса, из-за присутствия здесь отца и учителя мозги у меня парализовало. Секунд десять я в отчаянии смотрел перед собой. В то время как профессор ждал моего ответа, а я покраснел как мак, один из двух абитуриентов, стоявших рядом со мной, дал правильный ответ. «Ну-ну, посмотрим!» – сказал профессор. Я хотел сказать отцу, что нет смысла сдавать экзамен, что нужно ехать домой, потому что из-за волнения я не могу сделать простейшие вычисления, но прежде чем я успел вымолвить хоть слово, меня подхватила волна абитуриентов. Помимо моей воли она внесла меня в помещение, где должен был состояться экзамен, и я занял там свободное место на школьной скамье. В этот момент весь мой оптимистический настрой улетучился, я больше не думал о браконьерстве на реке, я лишь чувствовал, как капли пота стали выступать под мышками. После экзамена мы с отцом, который ждал меня под дверью класса с хот-догом и бананом, снова прошли мимо так понравившихся мне огромных киноплакатов, которые я видел впервые в жизни, по железнодорожному мосту к автобусной станции.