Линнувиэль, перехватив ее рассеянный взгляд, неожиданно понял причину этой странной задумчивости и сильно вздрогнул.
- Прости.
- За что? - непонимающе обернулась Гончая. - Твоей вины тут нет, поверь. А ты, пожалуй, единственный Хранитель, с кем приятно пообщаться, кто пытается и хочет что-то изменить, кто умеет держать эмоции в узде. Поэтому повторяю: не бери в голову. Все в прошлом.
- Да, но... - замялся эльф под удивленным взглядом Сартаса, но потом все же сумел закончить: - Я бы не хотел, чтобы об этом узнал Владыка Тирриниэль. По крайней мере, сейчас, когда он серьезно болен.
- О! Значит, додумался все-таки, ЧЬЯ это работа?
Линнувиэль кивнул.
- Быстро, - равнодушно заметила Белка. - Впрочем, тут и гадать-то нечего: Хранителей не так много, чтобы ошибиться больше семи раз подряд, а в то время за пределами Леса безнаказанно гулял только один из них.
"Талларен... - сглотнул эльф, во все глаза глядя на задумавшуюся девушку. - Это мог быть только он. Ни у кого другого не хватило бы воли и жестокости довести Изменение до ума. Он единственный, кто знал ритуал от начала до конца, и единственный из магов, кто не вернулся из Интариса в Священную Рощу".
- Молодец, - кивнула она. - Но насчет Владыки не переживай - он давно знает.
- ВСЕ знает?
- Конечно. Собственно, нас именно поэтому последние двадцать лет никто не беспокоил: мне пришлось наглядно продемонстрировать, ЧТО будет с несчастными, вздумавшими сунуть нос не в свое дело. Видимо, Тирриниэль внял, за что ему большое человеческое спасибо... так, хватит воспоминаний. А теперь будь добр - займись своими делами и дай мне время подготовиться. Переход будет нелегким, так что я бы хотел немного побыть один. Сартас?
Темные эльфы понимающе кивнули, а Белка уже поднырнула под локоть замешкавшегося Хранителя и, ловко вывернувшись, бесшумно исчезла в лесу. Правда, ненадолго: едва Таррэн собрал всех на поляне и знаком показал, что они с Элиаром готовы попробовать, так же незаметно вернулась и, кивнув обоим эльфам, скромно пристроилась возле нервничающих мимикров. Сперва придирчиво переворошила вещи, безжалостно выбросила ненужное, облегчив вес сумок почти на треть. Проверила целостность своего давнего "талисмана", а затем принялась ласково поглаживать тугие черные бока мимикров, перебирать одинаково пушистые гривы и что-то тихонько нашептывать в острые уши, которые непрерывно поворачивались из стороны в сторону и словно пытались уловить в воцарившейся тишине нечто, доступное только им одним.
Наконец, Карраш тревожно фыркнул.