— Елена Сергеевна! — Лычкин прижал ладони к вискам, словно стараясь удержать голову на ее законном месте. — Вы сами понимаете, что вы говорите? Вам вообще встречались по жизни психиатры, которые «отыгрывались», как вы выражаетесь, на больных людях? Мы с вами находимся в России, а не… где-нибудь там!
«Где-нибудь там тебя давно бы поперли взашей за такие шутки!» – подумала Елена.
Заведующий отделением сцепил руки перед собой, отгораживаясь от происходящего.
— Есть и другая версия, — продолжила Елена, которую ничуть не тронул весь этот цирк. — Вы испугались возможных жалоб и решили подстраховаться по полной программе, сделав потенциально опасного жалобщика шизофреником. Я, знаете ли, не первый день живу на свете и хорошо представляю, на какие подлости порой способны люди.
«Сейчас он меня выставит за дверь, и тогда я пойду к главному врачу!» – решила Елена, но ошиблась: Лычкин не стал ее выгонять.
— Елена Сергеевна, в выставлении диагноза участвовал и профессор Снежков. Его вы тоже подозреваете в злом умысле?
— Ворон ворону глаз не выклюет, — ответила Елена.
— Зря вы так, — пригорюнился Лычкин. — Если бы вы только представляли, как мне обидно слышать такие заявления… ладно, давайте по существу. Я вижу, что переубеждать вас бесполезно, а мое время мне дорого. Ваши требования?
— Я хочу увидеться с ним…
— Сразу скажу – не сегодня. Сейчас он спит и будет спать еще долго.
— Я хочу, чтобы он прошел переосвидетельствование на предмет уточнения диагноза…
— Я не вижу в этом никакой необходимости, но вы вправе жаловаться на меня хоть главному врачу, хоть в департамент, хоть в министерство…
«Ты так крепко сидишь в своем кресле? — удивилась Елена. — Или просто берешь на понт, в надежде, что твоя мнимая неуязвимость заставит меня смириться?»
— И могу заверить, что изменение диагноза совершенно не в ваших интересах, Елена Сергеевна, — последовала еще одна искусственная улыбка, на этот раз – с оттенком торжества, — и не в интересах вашего мужа.
— Это почему же?!
— Потому что, если считать господина Данилова вменяемым и способным отвечать за свои поступки, то его следует судить за тот погром, который был устроен вчера в нашем отделении.
— Как все это странно…
— Чего тут странного, Елена Сергеевна? Если больной, не отдающий себе отчета в своих поступках, человек совершает антиобщественный поступок, то его лечат. Если же он отдает себе отчет в том, что творит, — его наказывают.
«Нет, надо было брать отпуск и сидеть с Вовкой!» – подумала Елена.
Она встала, окинула заведующего отделением взглядом, полным самого искреннего презрения и самой яростной ненависти, и предупредила: