Это было осенью. Зимой они с мамой съездили на обследование. Город не понра-вился Саше. Она категорически не хотела оставаться жить в нем. В городе было шумно и суетно. И эти шум и суета смешались в Сашиной голове так, что потом она почти совсем не могла вспомнить – где они были с мамой, с кем встречались, какая была погода – ниче-го. Из всего, что она увидела в ту поездку, ей запомнилась и понравилась только библио-тека в общежитии, в котором ей предстояло жить. В библиотеке было тихо и светло. И очень тепло. Пахло солнцем и пылью, как летом на веранде их дома, где Саша любила иг-рать в куклы. И было много-много книг, - очень старых, сильно потрепанных и новеньких, глянцевых. Эти новые книги еще лежали стопками на полу, ожидали, когда им найдется место на полках, заполненными разномастными корешками. Сопровождавшая их в этой экскурсии по общежитию вежливая женщина в белоснежном халате что-то рассказывала об «атмосфере доброжелательности» в их «дружном коллективе», нарочито ласково тис-кая Сашино плечо. Саша аккуратно вывернулась из-под ее объятий и подошла к этим стопкам. Хотелось потрогать руками это потрясающее воображение богатство, но Саша не знала – можно ли, и, на всякий случай, спрятала руки за спину. Книжки выглядели вели-колепно, и Саша тогда ощутила нечто вроде ревности – что не она первая их прочтет, а кто-то другой из молчащих и активно жестикулирующих детей. Только эта ревность и примиряла Сашу с мыслью о необходимости жить среди этих чужих людей. А не с мамой. И не с Сашей.
Вчера мама сообщила ей и Саше, что «подошла очередь». И сегодня вечером они должны будут уехать на поезде. Мама вернется, а Саша останется. В чужом и далеком го-роде, среди чужих, незнакомых людей. Но она будет приезжать летом и в другие канику-лы. Мама к ней будет ездить иногда. Так всем будет хорошо.
Глава девятая
Про запахи, про память и мамину красоту
Саша поднялась с коврика и, как была завернута в одеяло, побрела на кухню. Дверь на улицу осталась после мамы неприкрытой, и в щель был виден кусочек двора, тихо шур-шащий под невидимым в синей утренней темноте весенним дождем. По босым ногам по-тягивал сквознячок. Пахло талым снегом.
Саша вспомнила, что в дождливую погоду и липовая Манина колыбелька особенно пахла. Немного вроде медом даже. И, вспомнив об этом, рванулась обратно в комнату, нырнула под кровать и прижалась носом к прохладному дереву. Так и есть, сквозь запах пыли пробивался едва уловимый запах липового меда. Саша выползла из-под кровати. Она не может оставить здесь любимую куклу. Это будет нечестно – оставить Маню одну. Совсем неправильно. Плохо, когда тебя оставляют наедине с паучками и пылью, обидно. Саша прижала к себе игрушку и, поджав коленки, уселась на прикроватном коврике. Уго-лок Маниной колыбельки уперся ей в живот. Пальцы нащупали выпуклую «А» на спинке.