- Тогда
я поцелую тебя.
Сдвинь в сторону
свое белье и
подползи сюда.
Она
медленно покачала
головой.
- Почему?
- Потому
что одно ведет
за собой другое,
- прошептала
она.
- Но
сейчас я не
нарушил клятвы,
- так и не разжав
кулаков, тихо
произнес он.
– Я умираю от
желания, так
хочу доставить
тебе удовольствие.
За
мгновение до
того, как она
коснулась его
лба своим, Лаклейн
заметил мелькнувшую
в ее взгляде
нежность. Будто
не в силах совладать
с собой, Эмма
наклонилась
ближе, чтобы
лизнуть и подразнить
его губы. Ее
волосы ниспали
вперед, скользнув
по его шее. И
когда ее изысканный
аромат окутал
его всего, Лаклейн
почувствовал,
что снова
возбуждается.
- Почему
мы не можем
пойти дальше?
- спросил он
хриплым голосом.
- Это
не я, - тихо ответила
она. - Я не такая.
Мы едва знакомы.
Услышав
эти смехотворные
утверждения,
сказанные к
тому же в промежутках
между игривыми
прикосновениями
ее язычка,
ласкающего
его губы, Лаклейном
почувствовал,
как им овладело
полнейшее
негодование.
Он был уверен,
что это была
лишь попытка
убедить саму
себя.
- И, тем
не менее, ты
пила мою кровь.
По-моему, интимнее
акта между
двумя и быть
не может.
Уже
в следующее
мгновение она
напряглась
и отодвинулась
в сторону.
- Ты прав,
и я сожалею о
своем поступке.
Но не могу полностью
отдаться тому,
кому не доверяю,
– встав с кровати,
он подошла к
креслу и, усевшись
в него, свернулась
клубочком. –
Тому, кто вел
себя со мной
так грубо…
– Эмма,
я…
– Ты
знаешь, что
это правда.
Всего три ночи
назад ты напугал
меня так, как
я не была еще
ни разу в жизни.
А теперь тебе
от меня что-то
нужно? – она
начала дрожать.
– Просто уйди.
Пожалуйста?
Хотя бы раз?
Зарычав,
от охватившего
его чувства
бессилия, он,
хромая, все же
направился
к двери. И уже
в коридорчике,
примыкающем
к их комнатам,
повернулся
и бросил. – Ты
выиграла себе
пару часов. Но
в следующий
раз, когда будешь
пить – ты станешь
моей. И мы оба
это знаем, – с
этими словами
он вышел, захлопнув
за собой дверь.
Эмма
лежала в своем
гнездышке на
полу, беспокойно
ворочаясь в
горстке покрывал.
Когда это ее
одежда успела
стать такой
шероховатой?
Казалось, она
могла ощущать
каждую ниточку
на своих чувствительных
грудях и животе.
А ведь
она носила
шелк.
Сама
только мысль
о том, что она
делала с Лаклейном,
заставляла
ее бедра волнообразно
выгибаться,
словно она все
еще могла ощущать
его под собой.
Она довела
его… до оргазма,
всего лишь
потираясь о
его плоть.