Заметив,
что он возбудился
еще сильнее,
она отвернулась,
с трудом подавив
крик.
-
Снимай свою
одежду, вампир.
-
Не-ет, не сниму.
-
Ты собираешься
мыться в одежде?
-
Лучше так, чем
остаться голой
рядом с тобой.
Стоя
под струями
воды, он чувствовал
себя расслабленным,
даже великодушным
после такого
прекрасного
обеда. – Тогда
давай заключим
сделку. Ты мне,
я тебе.
Она
взглянула на
него из-под
прядки, выбившейся
из туго-заплетенной
косички. – Что
ты имеешь в
виду?
Облокотившись
руками по обе
стороны двери
кабинки, он
нагнулся вперед,
выглянув из
под потока
воды. – Я хочу,
чтобы ты была
здесь со мной,
без одежды.
Что потребуешь
взамен?
-
Ничего равного
этому по ценности,
– прошептала
она.
-
Ты останешься
со мной на
неопределенное
время, до тех
пор, пока я не
решу тебя отпустить.
Разве ты не
желаешь связаться
со своими…людьми,
– он фыркнул.
– Уверен, ты
для них весьма
ценна, будучи
такой уникальной,
– на самом деле,
держать ее
вдалеке от ее
вампирского
рода и будет
отличным началом
его мести. Ведь
он прекрасно
знал - саму идею
того, что ее
непрерывно
имеет Ликан,
вампиры посчитают
просто омерзительной,
впрочем, как
и его клан. Когда
она прикусила
нижнюю губу
своим крохотным
клыком, его
гнев вспыхнул
с новой силой.
– Я могу и не
делать тебе
одолжений.
Могу просто
взять тебя
здесь, а потом
еще в постели.
-
А е-если я соглашусь
быть с тобой
здесь, ты этого
не сделаешь?
-
Если придешь
по доброй воле,
не сделаю, –
солгал он.
-
А что ты собираешься
…делать?
-
Хочу касаться
тебя. Узнавать.
И хочу, чтобы
ты также прикасалась
ко мне.
Голосом
настолько
тихим, что он
едва расслышал
ее слова, она
спросила. - Ты
причинишь мне
боль?
-
Хочу касаться
тебя, а не делать
больно.
Она
нахмурила свои
изящные светлые
брови, словно
взвешивая
предложение.
Затем так, как
будто движение
причиняло ей
боль, она наклонилась
к своим сапожкам
и стала расстегивать
молнию. Выпрямившись,
она взялась
за края пиджака
и испорченной
блузки, но,
казалось, была
не в силах
продолжать.
Ее била сильная
дрожь, а в голубых
глазах застыла
пустота. Но
она все же
согласилась.
И в этот момент
Лаклейн понял,
что не может
постичь причину,
по которой она
согласилась.
Ее глаза были
столь выразительны,
и тем не менее,
он не мог ничего
в них прочесть.
Когда
он придвинулся
ближе, она стянула
мокрый пиджак
и блузку, а следом
и порванное
белье, поспешно
прикрыв груди
худенькой
рукой. Стыдлива?
И это когда он
видел кровавые
оргии, в которых
участвовали
вампиры?