Лаклейн
нахмурился,
когда глаза
Деместриу
изменились.
Кровь хлынула
из него, словно
его пронзили
отравленным
копьем. И в этот
момент он будто
почувствовал…
облегчение.
На
прекрасном
лице Эммы застыло
выражение
муки. Опустившись
рядом с ним на
колени, она
отчаянно пыталась
найти причину
не добивать
его. Но Лаклейн
точно уловил
момент, когда
Эммалин поняла,
что обязана
его убить. И
хотя это и шло
в разрез с ее
сущностью, она
все же сделала
это. Совсем
одна, его храбрая
Эммалин убила
своего собственного
отца и теперь
выглядела так,
будто следующим
на очереди был
Иво. Но к счастью,
она приберегла
его для Лаклейна.
Ее
последний
поступок –
прыжок прямо
на солнце…
Он был
сражен ее смелостью,
но знал, чем
ей придется
за это заплатить.
Знал о той плате,
к которой он
сам ее и обязал.
Был ли он настолько
эгоистичным,
чтобы отправиться
на ней?
«А что
если он мой
отец?»
«Злобные,
грязные паразиты»
Иисусе,
нет.
Глава
34
– Я пришел
за Эммой! – проревел
Лаклейн, стоя
в тени Валгаллы,
дома Эммы, который
казался преддверием
ада.
Хотя
туман застилал
все вокруг,
отовсюду били
молнии, иногда
притягиваемые
медными прутьями,
которые покрывали
всю крышу и
окрестности,
а порой и спаленными
дубами, высаженными
во дворе. На
веранду вышла
Анника. Охваченная
яростью - с глазами,
вспыхивающими
поочередно,
то зеленым, то
серебристым
- она выглядела
как какое-то
потустороннее
существо. Вокруг
нее, посмеиваясь,
носились призраки.
В этот
самый момент
Лаклейн никак
не мог решить,
что хуже – Хельвита
или этот храм
сумасшествия
в дельте. Из
одного из окон
ему радостно
помахала Никс.
Лаклейн
изо всех сил
старался скрыть,
сколь слабым
он был сейчас.
Боу туго перевязал
его раны, но
руки и ноги
совсем ослабли.
Боясь, что между
валькириями
и ликанами
может разразиться
война, Лаклейн
строго-настрого
запретил Боу
и другим членам
клана сопровождать
его в Валгаллу,
но, тем не менее,
он чувствовал
их присутствие
в окружающих
лесах.
– Я
сегодня же
забираю Эмму
отсюда.
Анника
склонила голову
на бок, словно
хотела лучше
его разглядеть.
Эмма тоже так
делала. Она
переняла привычку
у этой валькирии.
– Я
никогда не
отдам свою
дочь псине.
«Дааа…
таких родственничков
еще поискать»
– Тогда
обменяй меня
на брата.
– Проклятье,
Лаклейн, я
только-только
смог сюда попасть!
– донесся из
дома рев Гаррета
на гаэльском.
– Или
возьми нас
обоих. Только
дай мне поговорить
с Эммой! – он
должен был
узнать, поправляется
ли она.