У нас с Татьяной есть (теперь уже, к сожалению, был) общий знакомый по фамилии Арнольд, который занимался теорией катастроф. Я хочу сказать, что кризис есть что-то прямо обратное катастрофе. В Китае есть понятие «исправление имен». Давайте давать вещам правильные имена. Когда мы говорим «кризис», мы говорим о Шумпетере и определенном типе проблем, то есть о том, что у вас возникают некоторые трудности, с которыми организм справляется, на которые он реагирует, в которые он вводит новые свои ресурсы, которые он преодолевает, и вы выходите на новый виток. Это определенный тип реакции организма на определенные вызовы.
Катастрофа – это нечто совсем другое. Я приведу простейший, может быть, не совсем приятный пример. При воспалении легких или при гриппе может наступить повышение температуры. Соответственно, организм начинает бороться, переламывает некие вирусы, определенное вторжение нездоровых сил и выходит из этого очищенным. Но при онкологии температура не повышается, как известно. Происходит плавная, быстрая или медленная, деградация организма, с которой он практически не борется. Поэтому, когда мы говорим, что происходящее сейчас является кризисом, есть ли у нас доказательства этого как научного понятия? Ведь катастрофа может длиться пятьдесят лет, может – семьдесят, может – сто. Бывают медленно разворачивающиеся катастрофы. Именно академик Арнольд, известный у нас в стране, да и во всем мире, больше всего занимался катастрофами. Он показывал, какого типа эти катастрофы. Почему сразу все происходящее нужно было назвать кризисом? Это нужно было доказать!
Посмотрим теперь, как организм борется с происходящим. Он печатает деньги. Сначала это был способ борьбы, который использовали за океаном. А потом это стало способом борьбы, навязанным Европе. Или принятым Европой (я хочу быть предельно корректным). Но это же не есть способ борьбы по-настоящему?! Нет никакой мобилизации. Нет интеллектуальной повестки дня. Нет ничего, подобного Римскому клубу в далекую эпоху. Все происходит в полусне. Люди обсуждают повестку дня, избегая самых больных стратегических вопросов.
Первый из этих вопросов таков. Если Китай и Индия преуспеют в глобальной конкуренции, укрепят свои позиции на глобальном рынке, получат ли они законное вознаграждение? Да или нет? Законное вознаграждение за такое спокойное преуспевание – это открывание двери в потребительское общество, в общество всеобщего благоденствия. Или, как некоторые говорят, в «золотой миллиард». Откроются ли двери в новое потребление для стран, которые преуспели в рыночной глобальной конкуренции? Предположим, что они откроются. Готово ли человечество предоставить трем миллиардам людей те же возможности, которыми обладает нынешнее меньшинство человечества? Получат ли они две машины на семью, коттедж или квартиру, бензин для этих машин, металл для их производства, энергию для этого коттеджа? Совершенно понятно, что, если они это получат, то ресурсов хватит не больше чем на 15-20 лет. И никаких проблесков решения ресурсных проблем нет.