Мать огорчалась. Я скоро буду азнауром, за меня любая азнаурка с большим
приданым пойдет. Что делать... с первого взгляда Миранда сердце в плен взяла,
сама тоже любит, только от гордости молчит, на брата похожа... Отец долго
недоволен был... отец!"
И снова защемило сердце: Шадиман! Страшный князь Шадиман, за кем неустанно
следит князь Херхеулидзе...
Киазо свернул налево и поскакал через мост.
- Все на базаре, - сухо встретила Киазо мать Миранды.
- Знаю... видел, тебе здоровья заехал пожелать, батоно, насчет свадьбы
говорить.
- Еще рано насчет свадьбы, - оборвала Гогоришвили.
- После базара обещали... - робко напомнил Киазо. - Сейчас в Тбилиси
должен вернуться... дело есть...
"Нельзя им сказать, смеяться, а может, радоваться будут. Сердце у них -
как черствый чурек... Слова, точно камень, бросает, будто врага встретила...
нет, ничего им не скажу..."
- Моего отца гзири в яму бросили, - вдруг неожиданно для себя проговорил
Киазо.
Гогоришвили быстро повернулась к нему...
- Если не шутишь, почему сразу не сказал? - Она засуетилась. - Успеешь
в Тбилиси, сними оружие, отдохни, я тебе обед приготовлю... Чем твой отец
рассердил гзири?..
- Царский амбар ночью сгорел, на отца думают...
- Не надо отдыхать, скачи в Тбилиси, - заволновалась Гогоришвили, - за
царский навоз все деревни вырезать готовы... Сами гзири, наверно, хлеб
украли, а пустой амбар подожгли... Твоему отцу завидовали, он гордостью
людей дразнил. Азнаурство через тебя думал получить. Потому на него и
показали...
Киазо с изумлением наблюдал перемену. Только теперь он понял, почему,
несмотря на бедность, так уважают все азнауры семью Гогоришвили. Он вынул
бережно сложенный розовый с золотистыми листьями шелковый платок.
- Миранде передай, батоно, на базаре ничего не успел купить...
- Хорошо, передам. Когда приедешь, насчет свадьбы будем говорить...
завтра к твоей матери поеду... давно собиралась...
На площади "Дружину барсов" уже ждали десять игроков. Разделились на
две партии - черных и белых, выбрали двух самых сильных главарей. По жребию
десять черных "барсов" легли наземь. Уже слышались нетерпеливые голоса,
подзадоривающие возгласы. Наконец первый из белых разбежался, ударил ногами
о землю, подпрыгнул, перевернулся в воздухе, не задевая, перелетел через
черных и ударился, по правилу, спиной о спину главаря черных Даутбека, левой
рукой опирающегося на шею лежащего с краю Гиви, а правой, для устойчивости, -
на свое колено.
Шумное одобрение и дудуки сопровождали прыжки. Толпа входила в азарт,
возбуждая криками участников. Держали пари...
Но вдруг десятый белый слегка задел Димитрия. Посыпались насмешки.