Все повеселели. Папуна рассказал Тэкле сказку про "умного" осла, который
"брал ячмень, а отдавал золото". Только Бадри не проронил больше ни слова.
Носте засыпало. Безлунная ночь прильнула к земле. В жилищах мерцали
одинокие огоньки. Протяжно залаяла собака, буркнула другая, и в темной тишине
раздосадованно завыла дальняя.
Сразу осунувшись, Маро вынула из стенной ниши постель, расстелила на
тахтах, затем из кованого сундука достала праздничную чоху сына, пришила к
правому рукаву завернутый в лоскуток амулет - глаз удода, любовно уложила в
хурджини, завязала в ярко-синий платок чурек и забормотала:
- Да направит бог руку сына, и да сопутствуют ему всегда все триста
шестьдесят три святых Георгия: каппадокийский, вифлеемский, квашветский...
Шио бесцельно слонялся по комнате. Папуна, прищурясь, точил шашку
Георгия, еле скрывая хорошее настроение.
Георгий укладывал сестру спать. Со щемящим сердцем смотрел он на
тоненькую Тэкле. Нежность брата взбудоражила девочку, она расшалилась, бегала
по тахтам, пронзительно смеялась неудачной попытке изловить ее, хлопала в
ладоши, приплясывала на одной ноге. Наконец, измученная собственным весельем,
уронила голову на могучую грудь Георгия и вмиг уснула. Уложив Тэкле, Георгий
озабоченно повертел в руках шашку, положил около себя и растянулся на тахте.
В растопленном сале глиняного светильника, свисающего с потолка, тускло
мерцал фитилек.
Затихли осторожные шаги Маро, глухие стоны Шио, только храп Папуна
нарушал тишину.
Расширенные зрачки Георгия перелистывают ушедшие годы. Вот вечера
коротких зим у пылающего очага. Пламя костра застилает комнату бурым дымом.
Властным голосом бабо Зара рассказывает легенды о безгорных странах, и снова
мчатся по белому полю табуны трехголовых коней, непобедимые воины выплывают
из зеленых вод в сверкающих шлемах и серебряных кольчугах, горящий змей
извергает драгоценные камни и тяжелый пепел, хохочет желтый мугал с острыми
волосами, овладевший волшебной дубинкой и покоривший все царства.
Вот буйная весна. В раскатах грома разбиваются низкие тучи, молнии
падают в расщелины. Сжимая кинжал, стоит он, Георгий, на скользком выступе,
и с грохотом гор сливается биение его сердца.
Вот праздник урожая, джигитовка, бешеная скачка! Перекинувшись через
седло, он хватает зубами брошенную на землю папаху. Высшая награда - скупая
похвала бабо Зара.
Многие старики помнят, как дед Георгия, разорившийся азнаур Иорам
Саакадзе, привез из страны диких гор молодую жену. Гордая черкешенка Зара
не походила на ностевских женщин. В жизнь свою она никого не посвящала, но