остроумием, а младший, двенадцатый, рвался из рук няньки и настойчиво
тянулся к чаше.
Мухран-батони с нарочитой суровостью отвечал на шаири, не переставая
нежно поглядывать на любимца.
"Саакадзе в выборе царя не ошибся", - думали гости и шептались:
- Саакадзе?
- Почему он?
- Ведь католикос...
Чаши звенели все звонче, пенились азарпеши, неслись пожелания:
- Здравствуй, азарпеша, прощай, вино!
После обильной еды и многих вин размякшие гости и обитатели замка
последовали за Мухран-батони в сад, отягощенный розами. Гремели панду.
Налившееся пунцовым соком солнце медленно склонялось к гребням гор, волоча
за собою, как мантию, длинные тени.
Танцовщицы услаждали взор горской пляской, певцы, перебирая струны
пандури, славили знамена гостей, чем окончательно приворожили сердца
владетелей к знамени Мухран-батони: "Не о своем роде повелел петь, как
поступают в других замках, а о боевых фамилиях".
Особенно польстил мествире. По-прежнему на его черных цаги вздрагивали
кожаные кисти, а на белой короткой чохе жарко горели позументы. Уже годы
покрыли свежим инеем его мятежные кудри, но голос, то мягко певучий, то
призывно протяжный, разливался весенним буйством. Сначала он песней
благословил витязей, отдающих свой меч и сердце родной Картли, потом,
нанизывая слова, как на золотую нитку бусы, воспел мужа, носящего имя
Георгия Победоносца, который поднялся из глубин ущелья, согнул в подкову
полумесяц и обломал когти "царственному льву".
В пылу восхищения и под действием хмеля, не совсем поняв, о каком
Георгии поет мествире, князья срывали со своих ожерелий подвески, сдергивали
с пальцев перстни и щедро бросали мествире в его белую войлочную шапку...
Между двумя пирами князья сообщили хозяину о решении Совета духовенства
и княжества. Но, едва их дослушав, Мухран-батони вскочил и, побагровев от
гнева, стал выговаривать: чем провинился он перед княжеством, что
составилось о старом воине такое невыгодное мнение?.. Неужели князья думают:
Мухран-батони воспользуется временным отсутствием Луарсаба, данного богом?..
Разве Мухран-батони не знал, о чем совещались в Тбилиси?.. Знал, потому и не
приехал... На земле Самухрано выпал из десницы Луарсаба меч Багратидов!.. Но
кто может сомневаться в преданности Мухран-батони древней династии?
До полудня владетели безрезультатно уговаривали упрямого мухранца.
Хмурясь и покусывая ус, он повелел принести чашу времен царицы Тамар и