царских азнауров!..
Купцы всполошились, бросились к мелику, там уже толпились уста-баши. Не
успел Эдишер шепнуть: "Только бы не опоздать!", как Сиуш схватил папаху. За
уста-башами ринулись к Саакадзе и мелик, и нацвали, и гзири.
ГЛАВА ПЯТАЯ
На зеленый двор Мухранского замка въехали князья. Многочисленная свита
бряцала оружием; ржали кони, стремясь к стойлам. Радушные возгласы
домочадцев, слуг, приживальщиков сливались с приветствиями старых и молодых
Мухран-батони.
Зураб, оправив хевсурский нагрудник с золотыми крестиками, отвесил
поклон старому князю и, войдя в зал, приступил к задушевному разговору. Но
Мухран-батони отмахнулся:
- Знаю, запросто не приехали. Наверно, опять о нуждах царства беседа.
Раньше еда, отдых, а завтра обсудим.
Упрямство Мухран-батони слишком хорошо известно, сопротивляться
бесполезно, тем более что слуги уже пронесли на вертеле зажаренного кабана,
а в больших чеканных кувшинах - искристое вино. В трапезной под высокими
сводами на видном место поблескивали персидские сабли, щиты и копья, отбитые
у Эреб-хана. В полумгле каменных углов висели рядами древние мечи и
кольчуги, на них еще темнели пятна крови наездников Чингиса и арабов. На
толстой цепи с потолка, расписанного фресками, спускался светильник со
множеством обвитых серебром рогов, из которых подымались цветные свечи.
Сам светлейший Липарит, любитель утвари, удивлялся обилию золотой
посуды, ловко разносимой прислужниками.
В конце длинной трапезной сидели, по старшинству лет, бесчисленные
приживальщики и приживальщицы, одетые кто в платье, схожее с княжеским, а
кто - с азнаурским, времен Луарсаба Первого. Они раболепно подхватывали
заздравные тосты, шумно встречали остроумные сравнения старого Мухран-батони
или скорбно вздыхали, когда поминали мертвых. Если же отмечали подвиги
кого-либо из витязей, мужчины приосанивались и важно подкручивали белые как
снег или черные как смоль усы. А когда говорили о возвышенной любви, старые
девы, откидывая со щек полинялые букли, бросали на Зураба обжигающие взгляды
и тотчас застенчиво опускали выцветшие ресницы.
На другом конце трапезной восседал старый Мухран-батони в окружении
сыновей и внуков. Гости, облокотясь на атласные мутаки, насыщались едой и
разговором.
Красивая и величавая семья Мухран-батони вызывала у князей гордость и
восхищение. Двенадцать внуков одновременно подымали чаши, осушали и
опрокидывали над головами. Старший, Кайхосро, блистал одеянием витязя и