все думал: вот самый крепкий щит на голубой куладже... Не знаю - или
прослышал про меня, или рассказал кто, только в чистый четверг призвал меня
к светлому трону царь Первый Луарсаб и повелел выковать такой щит, чтобы ни
конный, ни пеший не мог поразить богоравного, прикрывающего собой царство. Я
месяц думал, ел только лепешки и пил холодную воду, потом вознес молитву
Георгию Победоносцу, ушел в горы и там стал чеканить щит для Картли. А когда
принес в Метехи, царь удивился: на голубой коже горело вечным огнем солнце.
Трудно и долго дрался Первый Луарсаб с шахом Тахмаспом и с ханом Шеки
Ширванским, но всегда возвращался со сверкающим щитом... Э-эх, батоно
Георгий, уходят в темную ночь и цари, а щит неизменно из веке в век восходит
на голубое небо...
Слушали в глубоком молчании. Саакадзе внезапно обнажил меч и со всего
размаха ударил по самому невзрачному щиту. Сверкнули искры, лязгнула сталь,
щит невредимо продолжал висеть на ремне. Саакадзе еще сильнее ударил по
щиту, ливнем посыпались искры, а щит зазвенел еще веселее, словно
насмехался.
Амкары-чеканщики возбужденно продвинулись вперед: их праздник, их
гордость, старый Ясе не одно боевое дело отметил новым щитом... Вот его
ранний щит из орехового дерева, обтянутый желтой кожей, взлетает на нем стая
ласточек, - это когда первый Симон отражал кизилбашей шаха Худабанде. Вот
медный, обтянутый синим сафьяном, заклепанный шишечками, в сиянии звезд
низвергается переломленный полумесяц, - это когда османы разрушили
Вардзийский монастырь и на них обрушились глыбы пещерных комнат. А вот
коричневый, обтянутый кожаными шнурами, - это когда Десятый Георгий разбил
османов в Триалетской битве. А вот бирюзовый, любимый цвет Второго Луарсаба,
в середине щита в серебряных когтях орла бьется змея, - это когда в
Сурамской битве был уничтожен Татар-хан...
Саакадзе обнял чеканщика и трижды поцеловал в губы, прикрытые
проржавленными усами. Отстегнул изумрудную застежку и приколол к потертой
чохе Ясе.
- Видно сразу, дорогой Ясе, что ты недаром любил подыматься на вершины.
Кто выше стоит, у того глаза зорче. Твой чекан и через триста лет боевым
звоном будет сзывать воинство на битву за родину. Поручаю тебе возглавить
чеканку десяти тысяч солнц, которые своими лучами должны ослеплять врагов.
Через несколько дней майдан был вновь взбудоражен. Звеня
колокольчиками, важно проходили двугорбые верблюды, направляясь на двор