Томас Бекетт был номером семь. Как у первого среди равных в руках у него сбегались все нити, но необходимые решения принимались всеми вместе. И сегодня, в то время как солнце исчезло, и воцарилась ночь, нужно было принять важные решения.
Петер Филлигер выглядел плохо. Его глаза покраснели. Он уже давно больше не причесывал длинные волосы, футболку, которую носил, тоже давно не менял. Он как раз потушил сигарету, чтобы вслед за тем зажечь следующую. Пепельница рядом с компьютером была уже настолько полна, что несколько окурков угрожали выпасть из нее. Совсем рядом с ней стояла бутылка виски, которая еще позавчера предстала в девственной целостности. Сегодня уровень в ней опустился настолько, что уже можно было предвидеть очень скорое осушение на дне бутылки. Стакан, стоявший напротив, даже в третьеразрядном кафе возвратили бы официанту. Оставалось только надеяться, что алкоголь действительно его дезинфицировал.
Одиннадцать дней и ночей сидел уже Филлигер перед монитором, прерываясь только на несколько часов сна каждую ночь и немногочисленные общие беседы троих. Он даже еду большей частью перенес сюда к письменному столу. Вчера, после четырнадцати часов беспрерывной работы за компьютером, колонны чисел и буквы внезапно начали передвигаться. Сначала он думал, что с монитором что-то не в порядке. Все же потом, когда он потер себя рукой по закрытым глазам, это снова прошло. Он просто ужасно устал. Десять минут спустя он заснул в своем кресле, правой рукой все еще держа мышь. Утром Клаудия нашла его в таком виде и сделала очень озабоченное лицо.
То, что началось как дружеская услуга, для Филлигера все больше и больше превращалось в кошмар. Конечно, его тоже интересовало, что выйдет из всей этой истории в конце. Но постепенно это дело стало для него плохо пахнуть. Он ведь хотел начать новую жизнь в Норвегии. Теперь он днями сидел перед монитором, чтобы выманить предполагаемые тайны у двух серебристых дисков, которые они вовсе и не содержали, возможно. И при этом он еще подвергался опасности попасть в вихрь событий и, вероятно, в один не далекий день вместе со своим другом Гансом и с Клаудией быть арестованным секретной службой ООН. Быть другом, действительно, порой бывает совсем не просто.
В тысячный раз он двигал мышь туда-сюда, стучал между тем снова и снова пальцами по клавиатуре, чтобы сообщить внутренностям машины, что они должны были делать. До сих пор данные, которые Пьер Мартен записал когда-то на обоих лазерных дисках, сопротивлялись всем попыткам отдать свою тай-ну. Теперь наступила следующая попытка.