склонилась над двумя распростертыми на мокрой траве телами, не
замечая ни холода, ни начавшегося дождя. Внезапно липкая
тошнотворная чернота обрушилась на нее, потащив за собой куда-
то вниз, в темную пропасть...
Но внезапная боль внизу живота, словно вспышка, вернула ее
назад из бездны, и Наталья, словно сквозь пелену, увидела
повитуху и мужчину, стоявшего рядом с ней. Они стали поднимать
ее, но Наталья сама рванулась, когда послышался слабый детский
стон. Она бросилась было к Саше, но это был другой мальчик,
Анатоль. У него была сломана нога.
Наталью тем временем взяли под руки, повели в дом, но не успели
они и порога переступить, как внезапная боль снова переломила ее
пополам. Ее колени подкосились, и она, прямо у порога, так и села
на землю. «Где же Саша? — билась мысль в ее голове. — Пора бы
ему домой. Ведь так холодно... ах, как холодно...»
Она пришла в себя уже в кровати, рядом хлопотала акушерка. Но
она сразу же поняла все сама: ребенок уже родился... не доносила...
целых два месяца. А может, просто время так незаметно летит,
подумала она. Где я? Где Сергей? Вот сейчас он подойдет,
улыбнется, потреплет мой локон и
скажет: это тебе приснилось, с Сашей все хорошо... скажет, что все
хорошо...
Ах! Как больно! Что случилось? Где Саша? И где Сергей?
I
ергей Иванов, возвращаясь домой, увидел, что соседи,
Снесмотря на дождь, толпятся у порога его дома. Одного
взгляда на их лица было довольно, чтобы он со всех ног бросился в
дом. О том, что произошло, он узнал от акушерки: Саша мертв,
упал с крыши. У Натальи начались схватки... Кровотечение
ПРОЛОГ
9
остановить не удалось... Их больше нет.
А младенец родился живым. Едва ли ему хватит сил выжить,
покачала головой акушерка, не раз ей приходилось присутствовать
и при рождении, и при смерти. «Душа от тела отходит легко, —
подумала она, — куда тяжелей той душе, которой суждено здесь
скорбеть об ушедшем». Ждали священника, чтобы исполнить
последние приготовления по Наталье и Саше. И по младенцу,
видимо, тоже.
Акушерка подала отцу, словно ослепшему от горя, его маленького
сына.
— Ребенок слишком слаб, чтобы кормить его грудью, — сказала
она. — Но, если смочить тряпицу козьим молоком, он сможет
сосать ее. Если, конечно, проживет эту ночь.
Сергей смотрел на новорожденного мальчика, плотно закутанного
в одеяльце, едва улавливая смысл того, о чем говорила ему
акушерка: «Последняя воля Натальи... ее последние слова... она