— Садитесь! — сухо сказала она.
Вид у нее был озабоченный и недовольный. Я уселся рядом. Сиденье из белой кожи показалось мне просторным как скамья в каком-нибудь зале ожидания. Люсия нажала педаль, и машина, шелестя шинами, тронулась с места. В салоне было тепло, витал какой-то легкий и вместе с тем неотвязный аромат.
— Благодарю вас, — пролепетал я. — И еще спасибо за аперитив…
Она промолчала в ответ, все ее внимание, казалось, было сосредоточено на дороге.
Когда мы съехали с автострады, Люсия словно вспомнила о моем присутствии.
— Вы прекрасно сыграли гвардейца…
То был один из идиотских комплиментов, которые я не переношу.
— Манекен из «Галери Лафайет» справился бы не хуже!
Она незаметно окинула меня быстрым взглядом.
— Перед камерой все имеет значение… Возвращая мою перчатку, вы посмотрели на меня именно так, как надо.
— Вы полагаете, что среди двух тысяч пятисот метров пленки кто-нибудь заметит это взгляд?
— Может быть…
Какое-то время мы молчали. Люсия медленно вела машину вдоль набережных. Я невольно восхищался грациозностью ее) движений. Сегодня она была по-настоящему красива. Во всей ее манере держаться чувствовалось какое-то высокомерие.
— Что вы думаете о фильме? — вдруг спросила она.
Я помедлил с ответом.
— Говорите же, — настаивала Люсия.
— Но я почти ничего не видел…
— Ну, а что вы скажете о сегодняшней сцене?
— Дурацкая сцена…
Она не стала возражать и, только остановив машину на красный свет, повернулась ко мне с задумчивым видом.
— Почему?
— Да потому, что она начисто лишена оригинальности! Все это видено уже сотни раз… Жаль разменивать такой талант, как ваш, на подобные фильмы!
— Дюмаль — замечательный режиссер!
— Конечно! А Лувуа — замечательный автор диалогов, а Белстайн — замечательный продюсер… И самое интересное, что фильм получится замечательный… Но замечательный стандартный фильм…
Я замолк, сам испугавшись всего, что наговорил.
— Простите, если я вас обидел.
— Вы меня не обидели… Как вы сказали, вас зовут?
— Морис… Видите, и имя тоже стандартное…
Я вздохнул. Мне хотелось бы высказаться, но никак не удавалось сформулировать свои мысли.
— В сущности, вы обвиняете кино в условности?)
— Да.
— Но, мой маленький Морис, таковы вкусы публики, а мы работаем для нее!
— Не надо потакать вкусам публики! Надо ее воспитывать…
Она рассмеялась заученным смехом.
— Вы молоды, Морис. По сто с лишним миллионов за фильм — воспитание дорого обойдется! Продюсер — это коммерсант, а коммерсант создан для того, чтоб зарабатывать деньги…
Люсия пожала плечами.
— Отбросив сказанное, вполне разделяю ваше мнение…