Он положил мне руку на плечо.
— Что касается меня, то я этой задержке рад, ибо вы в тысячу раз больше подходите на эту роль. Кстати, фильм будет ставить Анри-Жорж.
Славное имя, которое он произнес, меня потрясло.
— Анри-Жорж! — пролепетал я.
— Да, именно. Можно сказать, вы родились под счастливой звездой!
Мы с Мов вышли, держась за руки. Она взяла сценарий, я — чек. Очутившись на улице, я поднял голову, почувствовав на себе чей-то настойчивый взгляд.
Я увидел стоящего у окна Мованна. В замешательстве я адресовал ему какой-то неопределенный жест, всю униженность которого осознавал сам и на который он не потрудился ответить.
До начала съемок Анри-Жорж несколько раз приезжал в Моншов. Это был невысокий, живой, вечно чем-то озабоченный человечек, которому не сиделось на месте. Он в некотором роде «снял с меня мерку». Мы вместе прочли сценарий. Анри-Жорж заставил меня высказаться о моем персонаже, чтобы увидеть, понятен ли он мне, дал дополнительные разъяснения и заверил, что все у меня должно пойти как по маслу.
В течение этих двух недель мы ничего не слышали о Люсии. Я попытался еще раз до нее дозвониться, но впустую, ибо Феликс неукоснительно выполнял волю своей хозяйки и не подзывал ее к телефону. Похоже, она и в самом деле вычеркнула нас из своей жизни. Я надеялся, что это всерьез и время лишь усугубит нашу ссору. Психологически я чувствовал себя как человек, которого шантажируют и поэтому он вздрагивает всякий раз, когда звонят в дверь. Мне кажется, именно страх заставлял меня искать контакта с Люси-ей. Человек, даже слабый, скорее предпочитает идти навстречу опасности, чем слишком долго ее страшиться.
Мы с Мов, по правде говоря, вели довольно странную жизнь.
Будто не состоящая в браке чета. Наша любовь становилась все более духовной и все менее физической. До такой степени, что мы даже больше не целовались. Однако продолжали спать в одной кровати, свернувшись в комочек, тесно прижавшись друг к другу, подобно выбившимся из сил беглецам. Прежде чем начались съемки, мы всего три раза съездили в Париж: чтобы подписать мой контракт, на примерку костюмов и на фотопробы.
Я боялся снова браться за работу. До этих пор все прошло удачно, благодаря Люсии, но теперь я должен был рассчитывать только на себя. Мою душу непрестанно терзали слова Мованна: «Именно теперь ОНА была бы вам особенно полезна!»
* * *
Наконец день «Д» наступил. Однажды утром Мов отвезла меня в Булонь. Меня встретили как настоящую знаменитость. Многочисленные посвященные мне хвалебные статьи уже начинали создавать из меня легенду. Такова великая загадка или, вернее, великая магия печатного слова.