— Ну, а он? — спросил боцман, шлепая по линолеуму голыми ступнями, А он говорит: «Еще раз повторишь такую ересь, проработаем на партийном собрании и занесем выговор в личное дело».
— Крепко! — сказал старшина трюмных.
— Вот тебе и крепко! Ты старшего лейтенанта знаешь: если что сказал — значит, точка. «Ты, говорит, должен совмещать отличную работу у механизмов с политико-моральным воспитанием людей. Чтобы была на походе газета».
— Ты бы с этим корреспондентом поговорил, — посоветовал боцман. Он отбросил свой иронический тон. Положение мичмана действительно было не из легких!
— Неловко как-то, Геннадий Лукич, — вздохнул мичман. — Какой-то он слишком серьезный, все что-то записывает, статьи готовит в центральную печать. А тут стенгазета с каракулями.
— Это точно, — согласился боцман. Он надел резиновые сапоги, еще раз взглянул сочувственно на пустой бумажный лист, на пригорюнившегося Куликова и вышел из каюты. Мичман вздохнул и стал перечитывать заметки. В каюту заглянул Калугин.
— Мичмана Куликова здесь нет? А, здравствуйте еще раз, товарищ Куликов. Я слышал, вы здесь газету готовите. Можно поинтересоваться?
— Прошу, товарищ капитан. — Мичман вскочил, обмахнул банку, отодвинул ватник, лежащий на кожаной койке. Калугин сел за стол.
— Где же ваша газета? — глядя на пустой лист, спросил Калугин.
— Вот это она и есть, — вздохнул мичман. — Еще оформлять надо.
— А название? — спросил Калугин.
— Название, так сказать, в процессе утверждения. — Мичман тщательно рассматривал стопку исписанных бумажек. — Думали назвать: «Кочегар». По-старинному как-то выходит. «Пар на марке»? Скучновато.
— Назовем ее «Сердце корабля», — взглянул на него Калугин.
— «Сердце корабля?» — Мичман вежливо помолчал. — Красиво. Только не очень ли громко сказано, товарищ капитан?
— Это ничего, что громко! — Теперь Калугин говорил уверенно и веско; наконец, он был вполне в своей сфере. — Котельные отделения, товарищ Куликов, — это действительно сердце корабля. Только вместо крови гонят по кораблю движущий механизмы пар. А кроме того, тут есть и второй смысл. Каким должно быть сердце боевого корабля. О моральных качествах наших моряков.
Сняв ушанку и расстегнув полушубок, он обводил взглядом старшинскую каюту, потом снова взглянул на мичмана. Когда впервые вместе с Куликовым он спускался в кочегарку, ему пришел в голову этот поэтический образ.
— Не громко ли будет? — повторил мичман. — Что там ни говорите, работа наша незаметная, черная работа. В газетах о ком, о ком, а только не о нас пишут.
— А ты мне вчера другое доказывал, мичман, — вмешался Губаев. — Помнишь, ты мне говорил: «Мы на корабле самую почетную вахту несем...» Богатое название придумал товарищ корреспондент!