В детский дом Алекса не отправили. Его взял в семью, а потом и официально усыновил один из чинов того самого главного управления, так изменившего привычную жизнь пятилетнего Алекса Керна. Чем руководствовался сей чин – Буров Михаил Михайлович - осталось загадкой, потому что на приемного сына он внимания более не обращал, равно как и на собственных сына и дочь. Но в доме жили тетушки-нянюшки, принявшие Алексея почти как родного.
Чужаком он себя не чувствовал. Жил в отдельной комнате, с названым братом и сестрой ладил, приемных родителей чтил, с нежностями-глупостями не приставал. Учился на отлично, по улицам «собак не гонял», с компаниями не водился. Всегда вежлив, доброжелателен, ровен. Какие демоны бродили в его душе на самом деле, ни кто и не догадывался. Каждое утро, просыпаясь, он начинал бояться – бояться, что не угодит новым родителям и его отправят в детдом, бояться, что вернется мать, а его ей не отдадут, бояться, что он сделает или скажет что-нибудь неправильно, и одноклассники поднимут его на смех. К вечеру от всех страхов у него нестерпимо болела голова и притуплялось зрение, его раздражала любая мелочь, но приходилось сдерживаться, улыбаться, держать лицо.
Когда, после окончания школы, Буров направил его в спецколледж при Министерстве Внутренних Дел, поначалу Алексей воспринял это как трагедию – надоел и от него решили избавиться, - но, неожиданно, ему там понравилось.
Народ подобрался серьезный, предметы изучали необычные – психология поведения в стрессовых ситуациях, физиогномика, астрология, риторика, актерское мастерство, языки, радиодело, компьютерная наука, курсы вождения разных видов техники, от машины до танка – и главное: слушателям предоставлялась отдельная комната в общежитии, на одного. Именно оказаться в общей комнате человек на десять в детдоме страшило Алексея все его детство. Он был брезглив и стеснителен. В тяжелых липких снах ему виделось, как он принимает душ или просто раздевается, а вокруг стоят люди и откровенно на него глазеют. Он просыпался в поту, а потом пол ночи лежал, пытаясь успокоиться. В общежитие Алексей, естественно, переезжать без повода со стороны приемных родителей не стал, но мысль об имеющемся запасном варианте успокаивала.
В спецколледже Алексей входил в десятку лучших слушателей. Преподаватели, обычно на похвалу скупые, выделяли Бурова и ставили в пример. С преподавателем по криминалистике Алексей даже подружился, и тот составил любимому ученику протекцию в особый отдел ФСБ.
*****
От лица и рук Николая Дробышева мало что осталось. Хоть его и тщательно перебинтовали, но смотреть все равно было жутковато. У кровати стояла капельница и натужно хрипел аппарат под таинственным именем РО-6. Алексей Буров Николая Дробышева знал плохо. Чай-водку по праздникам с ним не пил, в гости не ходил. Так, виделись пару раз в коридорах и на летучках и общих собраниях. Но слышал о нем хвалебные отзывы – сотрудник толковый, опытный и очень перспективный.