- Он приходил в сознание? – обратился Алексей к дежурной медсестре, но та не ответила, а лишь сердито посмотрела на главврача.
- Черт с ним, пусть сидит! – прошипел Роман Федорович у Алексея за плечом и вышел, переборов желание хлопнуть от души дверью палаты об косяк.
- Нет, не приходил, - процедила медсестра сквозь зубы.
- Есть надежда?
- На что?
- На то, что он придет в себя?
- Он и дышать то самостоятельно не может… Он умирает, - добавила медсестра, с какой-то необъяснимой ненавистью к спрашивающему.
- Слушайте, не понимаю, что вы все на меня так ополчились, но не я довел его до такого состояния.
- Не знаю я ничего, - медсестра отвернулась и поправила край одеяла на койке.
Сзади скрипнула дверь, и в палату просочилась Татьяна Дробышева. Алексей кинул на нее нехороший взгляд, но Татьяна, опустив глаза долу, присела в уголке на край стула, словно примерная школьница в кабинете завуча. Алексей сделал к ней маленький шажок, Татьяна напряглась, готовясь упираться, хвататься за мебель, и надеясь на поддержку медсестры, которую она несомненно получила бы. И тут Николай открыл глаз, не скрытый повязкой.
- Ш-ш-ш… - вырвалось у него.
Алексей вытащил у Дробышева из горла трубку вентиляционного аппарата и склонился ниже. Медсестра хотела возразить, но промолчала.
- Коля! Николай! Говори! – просящим тоном сказал Алексей.
- …аю..шка! – выдавил Николай.
«Дядюшка» - было кодовое имя Алексея Бурова.
- Это я, Коля, я! – Буров припоминал, известна ли Дробышеву его «кодировка», но сейчас было не до этого. Раз назвал «дядюшкой», значит знал. - Говори, я слушаю! Как ты здесь оказался?
- …е по..ню…
- А что помнишь?
- Аслан…ам…е…ене…
- Аслан там, в деревне?
Николай кивнул устало. Кожа его приобрела синюшный оттенок, нос заострился, в груди явственно и громко клокотало.
- Ва…юшин.. …алю…ин…
- Его зовут Валюшин? Кого? Он кто?
- …е …тавит……дай ему…
- Что отдать? Кто такой Валюшин?
- …дай! Он …шой … …е…ловек, - Николай задыхался. – Са…саша… меня сдал, - вдруг четко произнес он, изогнулся и мертвым телом откинулся на подушку.
Повязка сползла с лица, и Алексей увидел, что его второй глаз выжжен, по всей видимости сигаретой.
Мысли заскакали в голове вспугнутыми зайцами. Ради садиского удовольствия сигаретами обычно прижигают женщин в районе груди, а вот сигарета, воткнутая в глаз могла говорить о личных взаимоотношениях палача и жертвы. Имя или «кодировка» «Саша» тоже вписывалось в картину.
Татьяна Дробышева, воспользовавшись заминкой Алексея, проворно выбежала из палаты и помчалась вдоль больничного коридора, дробно стуча каблуками. Алексей ругнулся и кинулся в след. Он выскочил на крыльцо и успел заметить как темное «Вольво», с заляпанными грязью номерами, взвизгнув на повороте, скрылось в темноте ночи.