- Эля, тебе?
- Чай, - за хамский тон Электра «потомственную колдунью» не простила и дулась.
Чай подали в гостиную. В три керамические бурые кружки были опущены чайные пакетики и залиты кипятком. Пряников-печеньев не предлагалось. Впечатление от колдуньи Полины Петровны у Эли испортилось окончательно – пакетики она считала чайным мусором, сама в рот не брала и братьев отучила. К тому же угощать гостей голым чаем? Лучше бы совсем не предлагала.
- Эля, расскажи как ты поняла про мою поясницу? Опиши мне какие ощущения возникли у тебя при этом? – царственно повелела Полина Петровна.
- Никакие, - буркнула девушка, заставляя себя глотать чай. – У Вас спина была слишком прямая, даже для балетной. Будто Вы боялись ее потревожить лишним движением. А кончики пальцев у Вас подрагивали. От боли и напряжения…
- Очень хорошо, - похвалила колдунья, как учительница хвалит примерную ученицу. – Анна Анатольевна, оставьте мне девочку. Пусть посидит, посмотрит, как я веду прием.
- Я не могу! – вмешалась Электра. – У меня работа!
- Если ты разовьешь дар, тебе ниспосланный, то сможешь помогать страждущим и на кусок хлеба заработаешь, - повернулась к ней Полина Петровна.
- Нет у меня времени и денег дар развивать. Мне работать надо, на курсы ходить.
- Ты, Элюня, говорила же, что убираться можно в любое время, хоть и ночью, - напомнила баба Нюра.
- Ой, я еще ночью пойду убираться! Сказали тоже!
- Не надо ночью, - отрезала Полина Петровна. – Ты посидишь часик, я приму одного пациента, и пойдешь.
Старушка посмотрела на Элю просяще, и девушка кивнула. Баба Нюра шустренько подхватилась и унеслась, а Эля пересела в угол комнаты со скучающим видом. Полина Петровна прошествовала к двери и впустила первого «пациента».
Первой оказалась женщина в застиранном платье-халате, с замкнутым лицом и припухшими глазами. Она вошла шаркающей походкой столетней старухи и упала на стул.
- Дочь? Сын? – спросила Полина Петровна.
- Сын, - прошелестела женщина и сморщилась в беззвучном плаче.
- Пьет? Колется?
- Лучше б пил…
- Ясно. Героин?
- Да не знаю я… Фотография вот, - она порылась в затрепанной сумочке и вытащила карточку.
Колдунья мельком взглянула и передала Электре. С фотографии смотрел загорелый веснушчатый парень лет восемнадцати. Милое лицо, открытая улыбка, забавный чубчик надо лбом.
- С армии началось, с Чечни проклятой! Господи, за что?! - женщина боролась со слезами из последних сил. – Я так счастлива была… Живой вернулся, не пораненный, не инвалид, как другие. Думала – заживем!
- К врачам обращались?
«Интересно, она специально разговаривает, словно гестаповка на допросе русского подпольщика?» - Эле мать наркомана было жалко.